дом леви
кабинет бзикиатрии
кафедра зависимологии
гостиный твор
дело в шляпе
гипнотарий
гостиная
форум
ВОТ
Главная площадь Levi Street
twitter ЖЖ ВКонтакте Facebook Мой Мир
КниГид
парк влюбленных
художественная галерея
академия фортунологии
детский дворик
рассылочная
смехотарий
избранное
почта
о книгах

объявления

об улице


Levi Street / Избранные публикации / VITARIUM: лица, характеры, судьбы / Александр Мень

 

Об отце Александре Мене. Статья Михаила Кунина.


о. Александр и юный Миша Кунин



Долгие годы я не считал себя вправе говорить об отце Александре – слишком немногочисленны были мои встречи с ним, а воспоминания, написанные людьми, близко его знавшими, дают прекрасный и полный образ.
          Но вот я оказался на Сахалине, и меня попросили принять участие в радиопередаче памяти отца Александра и рассказать, о чем вспомнится... «Значит, пришло время», – подумал я и взялся за блокнот и авторучку.
          Моя бабушка близко дружила с мамой и тетушкой отца Александра со студенческих лет и оставила яркие воспоминания об этой дружбе. Маленький Александр в детские годы часто виделся и с моим отцом.
          Уже с детства все отмечали особую просветленность Алика (как называли его близкие) и удивительную способность дружить и улаживать любые конфликты. Рассказывали, как в день рождения маленького Алика разные гости подарили ему двух одинаковых слоников. Алик не только не огорчился, увидев второй экземпляр только что полученного подарка, но, наоборот, захлопал в ладоши и немедленно объявил, что эти два слоника будут дружить, после чего придумал целую историю их будущих приключений.
          Любовь к Богу и православной вере воспитала в нем мама, Елена Семеновна Мень. Его отец был прекрасным человеком и знающим инженером, далеким от веры, но глубоко уважающим мировоззрение жены. Наставниками отца Александра в детстве были священники «катакомбной» церкви, существовавшей в условиях подавления религии советским государством.
          В школьные годы Александр Мень не вступал в пионеры и комсомольцы, и, несмотря на недоброжелательство в этой связи школьных педагогов, умел противопоставить этому свою свою всестороннюю образованность и глубину знаний, далеко выходящую за рамки школьной программы. По воспоминаниям Зои Масленниковой, уже в подростковом возрасте Александр составил себе программу чтения историко-философской и богословской литературы на несколько лет вперед. Свою первую книгу – «Сын человеческий» – он написал в возрасте 14-ти лет.
          С детства он очень любил рисовать, черпая вдохновение в образах живой природы. После школы поступил в Пушно-Меховой институт. Был исключен из института на этапе выпускных госэкзаменов по причине идеологических расхождений с экзаменаторами.
          В возрасте 23 лет отец Александр был рукоположен в Свято-Даниловом монастыре. С тех пор он служил в различных храмах Подмосковья, параллельно работая над многотомной историей религии под названием «В поисках пути, истины и жизни». С начала 1970-х годов и до конца своих дней отец Александр служил в храме поселка Новая Деревня близ подмосковного города Пушкино.
          Свой день рождения («День благодарения», как называл его отец Александр) он нередко праздновал в доме моих бабушки и дедушки. Бабушка хранила в буфете специальный чайный сервиз «для Алика». Поздравительные открытки от отца Александра, часто в то время представляющие собой фотографии храмов и христианских святынь, исписанные с обратной стороны его стремительным «летящим» почерком, быбушка берегла и доставала в особенные для семьи моменты.
          Его визиты к друзьям всегда бывали короткими, но необыкновенно наполненными – он успевал каждому сказать нечто крайне важное - утешить болящих и слабых, вдохнуть уверенность в сомневающихся и необыкновенно ободрить всех. Не раз я видел, как самые трудные, отягощенные бедами и проблемами люди распрямлялись и чувствовали себя счастливыми рядом с Батюшкой.
          В периоды участившихся вызовов на допросы в подразделение КГБ, называемое Комитетом по делам религии, отец Александр обыкновенно звонил моей бабушке, чтобы успокоить ее и передать друзьям о благополучном исходе «встречи».
          В 1970-е-1980-е годы, когда храм в Новой Деревне стал широко известен православной интеллигенции в Москве и далеко за ее пределами, деятельность отца Александра стала беспокоить вышеупомянутый орган – сотрудники госбезопасности периодически вели тайную фото- и видеосъемку прихожан храма, используя впоследствии эти материалы для допросов отца Александра и его прихожан, обвиняемых в политической неблагонадежности.
          Впервые я встретил отца Александра в сентябре 1986 года в доме моих бабушки и дедушки, которых он опекал после недавно перенесенной дедушкой тяжелой болезни. Я был студентом-первокурсником, вчерашним школьником, и был совершенно потрясен огромным обаянием и расположением ко мне священника, видевшего меня впервые в жизни. Он говорил со мной на волнующую меня тогда тему выбора пути в жизни, а также о молодежи, которая бывает у него в храме. Я спросил, могу ли я также прийти к нему в храм и он с радушием пригласил меня.
          Так я начал бывать в Новой Деревне и встречаться с отцом Александром уже в храме. Помню, как меня поразили пламенность его служения во время литургии и его великолепно построенные проповеди, способные, казалось, зажечь даже самого далекого от религии человека.
          В детстве я был крещен, хотя родители мои были неверующими. Предметом моей первой исповеди у отца Александра были мои сложные отношения с отцом, степень отдаления с которым тогда все увеличивалась. Со временем я научился жалеть своих родителей и видеть причины их трудностей, в том числе тех, которые так болезненно переживались мной в подростковом возрасте. Встречи с отцом Александром и исповеди у него немало помогли этому переосмыслению.
          Его отношение к пришедшему на исповедь было в высшей степени личным и каждый чувствовал, что к нему отец Александр относится совершенно особенно. И сейчас, много лет спустя после смерти отца Александра, приходя на исповедь, я всегда вижу, как он обнимает меня за плечи и говорит: «Дорогой мой, вот Вы и я, между нами Христос. Скажите, что у Вас на душе...»
          Его походка всегда была энергичной, взгляд – ясным, жесты и движения – крайне выразительными. Уверен, что если бы он не выбрал путь священства, он мог бы стать представителем любой творческой профессии – например, художником или актером. Но он знал свое предназначение и неукоснительно следовал предначертанному пути...
          Вскоре после начала моих приездов в Новую Деревню отец Александр вручил мне небольшую книжку любимого им религиозного философа Владимира Соловьева – «Духовные основы жизни» – и предложил мне читать и задавать ему вопросы по мере продвижения. Читать было интересно и количество вопросов росло как снежный ком. Мне открывался новый, неведомый мир. Для обсуждения прочитанного и непонятого я готов был ехать к отцу Алекасндру хоть на край земли. Однако, желающих встретиться с ним уже тогда, в 1986-1987 годах, было больше, чем может принять на себя один человек.
          Батюшка любил прогуливаться вдвоем с собеседником вокруг храма после литургии, когда позволяли обстоятельства. Но чаще встретиться с отцом Александром наедине можно было в городских квартирах его прихожан, когда у него возникало «окошко» во времени между посещением больных, требами на дому и церковно-приходскими делами. Бывало, что в однокомнатной квартирке на маленькой кухоньке и в прихожей толпилось 10-15 человек, пока отец Александр по очереди встречался в комнате с жаждущими общения с ним.
          Незабываемым для меня стал день моего 18-летия, который совпал с назначенным отцом Александром приглашением к нему домой для дальнейшего обсуждения книги Соловьева. Проделав полуторачасовой путь электричкой из Москвы до поселка Семхоз Ярославской железной дороги, я прошел по узкой дорожке до деревянного двухэтажного дома, где жил с семьей отец Александр. Батюшка радушно встретил меня на пороге. Первое, что я увидел внутри дома – это большая библиотека на первом этаже с портретом на стене Владимира Соловьева и фотопортретом мамы отца Александра, Елены Семеновны Мень, над письменным столом. Великое множество книг было посвящено богословию и русской религиозной философии, но отметил я также полку с детективными романами, которые, как оказалось, отец Александр любил читать для отдыха. Было что-то очень трогательное в том, что такая крупная личность, человек, время которого расписано по минутам, читает детективы, и можно поговорить с ним также и на эту тему.
          Отец Александр усадил меня в кресло и первым делом накормил вкуснейшим обедом, приготовленным собственноручно. Потом был долгий разговор, которого я, к стыду своему, не записал и не запомнил в подробностях. На прощание Батюшка вручил мне подарок – брюссельское издание Библии с его комментариями к тексту и дарственной надписью – «Дорогому Мише с любовью и надеждой на продолжение пути...».
          Домой я возвращался окрыленным, и, хотя я сильно опоздал к званому ужину по случаю дня рождения, но душевный подъем после встречи с отцом Александром был необыкновенным.
          Второй раз я побывал дома у отца Александра вместе с другими прихожанами из студенческой молодежи. И снова была долгая и яркая беседа за чаем в его библиотеке, и впервые для меня звучали имена русских религиозных философов Н.Бердяева, В. Лосева, С.Франка... Их книги тогда можно было прочесть лишь в «самиздате», на «полуслепых» машинописных страницах, напечатанных под копирку, Но именно тогда, за чаем с Батюшкой, образы этих людей стали для меня живыми и впервые во мне проснулось стремление прочесть их книги.
          ...При жизни Батюшки мне больше не довелось побывать у него дома. Много лет спустя, в сентябре 2007 года, когда дом отца Александра фактически стал музеем, я приехал в Семхоз на панихиду памяти Батюшки и зашел в его кабинет. Рассматривая книги на полках, я обратил внимание на корешки хорошо знакомых мне биографий Чайковского и Римского-Корсакова, написанных моим дедушкой и подаренных отцу Александру. Я открыл эти книги, и – о чудо! – в каждой из них нашлось по одному письму моих дедушки и бабушки к отцу Александру! Поскольку письмо моего дедушки датировано январем 1981-года и отец Александр надолго сохранил его в книге, то думаю, что он мысленно возвращался к этому письму, поэтому привожу его здесь:
           «Дорогой Александр, мне удалось пока лишь заглянуть в Ваш труд. Мне попала на глаза страница о Рождестве, и я, как почти всегда при чтении Ваших книг, вновь и вновь порадовался и оценил глубину и широту мысли, я бы сказал, Ваш дар выводить на свет зерна и ростки Богопознания, скрытые в, казалось бы, далеком и чуждом Вам мышлении. Евангельские волхвы как образ высокой языческой мудрости и их путь к младенцу Иисусу как прообраз тернистого пути мысли к Богу показался мне чутким и ярким художественным, философским и жизненно важным обобщением. А ведь это – одна только страничка!
          Я – историк и биограф. Возможно, поэтому это благородное и одухотворенное проникновение в душевную жизнь людей иной культуры (не христианской) и иной традиции мне особенно дорого. Как и поразившая меня когда-то мысль Вл. Соловьева о том, что критике неверного, ложного круга идей Ницше должно предшествовать выявление всего верного и истинного, что таится в ложном и что и составляет его влекущую людей сторону, Ваше понимание всего «иноверного» (и по иному, верного), мне кажется драгоценным. Крепко жму Вашу руку, И.К.»

          А тогда, в 1987 году, через несколько месяцев после своего совершеннолетия я ушел в армию. Отец Александр (как и мои близкие) не отговаривал меня от этого шага – «Значит, на то есть Воля Божия». «Время летит быстро, - сказал он мне на прощание, – и через два года Вы снова вернетесь под сень нашего храма». С тех пор, вспоминая в армии о новодеревенской церкви, я всегда внутренне слышал песню Алексвандра Галича, посвященную этому храму:
...Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моем...
Когда я вернусь...

          Армейская служба была для меня серьезным испытанием «на прочность» в человеческом, моральном плане. Главным было не сломаться и выстоять. Письма из дома были, пожалуй, самой большой драгоценностью для меня в тот период. Как реликвию храню я открытку, полученную в армии от отца Александра : «Дорогой Миша, это время – трудное для Вас. Но мы все молимся, чтобы Вы выстояли. В армии, как и повсюду – те же люди, и порой они виднее. И себя видишь лучше – на что способен, на что – нет. Желаю Вам мужества и терпения. Обнимаю, Ваш о.А.»
          Задолго до начала перестройки в стране отец Александр начал создавать малые молитвенные группы. Его давние прихожане, готовые взять на себя катехизаторскую миссию, становились руководителями таких групп, сплачивая вокруг себя круг неофитов. Миссией малых групп было изучение и обсуждение Евангелия и Библии, обмен духовной литературой, совместная молитва и помощь нуждающимся. Таким образом, кратно увеличивались катехизаторские возможности одного человека.
          В 1980-е годы любые религиозные собрания были запрещены и даже уголовно наказуемы, поэтому, чтобы не вызывать подозрений, малые группы собирались под видом вечеринки с бутылкой вина, а расходились все поодиночке. В атмосфере лживой советской идеологии все подлинное носило характер диссидентства.
          Отец Александр очень дорожил существованием этих малых групп, сам не раз бывал на молитвенных общениях, проводил домашние беседы за чашкой чая, которые записывались и впоследствии тиражировались его прихожанами.
          В то время, когда я был в армии (1987-1989 гг.), на волне перестройки в стране произошли серьезные перемены по отношению к церкви и духовному просвещению общества. Широко отмечалось 1000-летие Крещения Руси, начались активные восстановительные работы в целом ряде монастырей и храмов по всей стране. И тогда впервые отец Александр получил возможность выступать публично. Перед ним вдруг распахнулись все двери – его постоянно звали на радио, телевидение, в университеты, школы, дома культуры. Его дар проповедника и писателя, энциклопедическая образованность сразу оказались крайне востребованными в масштабах всей страны.
          Все возможное время с того момента он посвятил духовно-просветительской деятельности. Если у него была малейшая возможность, он не отказывался от выступлений и ехал в любую точку для чтения лекций или общения с молодежью. Постепенно он начал формировать целые программы и циклы лекций – на темы русской религиозной философии, толкования Библии и Нового Завета или взаимосвязи Библии и литературы разных эпох. Везде, где он появлялся, залы были переполнены, и он терпеливо и последовательно отвечал на множество самых разноплановых вопросов. Тогда же отец Александр создал группу помощи при Республиканской Детской Клинической Больнице, которая существует и сегодня, поддерживая многих и многих...
          Отец Александр считал, что нужно дорожить каждой минутой, отпущенной ему свыше для выполнения этой миссии. Он ограничивался минимальным временем для сна, возвращаясь домой поздно вечером и вставая в 5 часов утра, чтобы чтобы успеть еще продолжить работу над книгами и ответить на письма.
          Почти все мы были неандертальцами в отношении духовного образования и потребность в восполнении этого пробела была огромна. Совершенно далекие от церкви люди приходили на лекции отца Александра, впечатленные силой его речи, огромной эрудицией и самим образом отца Александра, который был редкостно красив в последние годы своей жизни. Вера рядом с отцом Александром крепла необыкновенно.
***
          Никогда впоследствии я не встречал людей такого масштаба... Казалось, что окружающие соотносятся с ним как планеты и спутники соотносятся с солнцем. Его любви, света, улыбки, энергии хватало на всех окружающих, и источником этой любви была для отца Александра его любовь к Богу.
          Для меня он остался в памяти как олицетворение любви и высочайший нравственный ориентир... Я жил в уверенности, что еще долгие годы и десятилетия мы будем духовно расти «под его крылом». Удар палача отнял у нас отца Александра... Это было глубочайшим потрясением для всех, кто его знал, для всего круга православной интеллигенции. Бесконечное море людей собралось на его похороны в Новой Деревне 11 сентября 1990 года, в день Усекновения Главы Иоанна Предтечи.
          И все же остался некий духовный компас – остались его книги, его проповеди и лекции, записанные на аудио и видео, и его ответы на множество вопросов, заданных в последние годы его жизни – до половины времени, отведенного на лекции, он посвящал именно общению с залом. Книга «Отец Александр Мень отвечает на вопросы» стала для меня настольной – ни один ответ, приведенный в ней, не устарел и сегодня, все актуально еще в большей степени, чем 20 лет назад. В этой книге он предельно кратко, но исчерпывающе полно говорит о духовности человека, о толковании добра и зла, о христианстве в сравнении с другими религиями и затрагивает целый ряд других тем – о любви, браке, отношении к другим цивилизациям, о межнациональной розни и т.д. Я не знаю другой книги, где столь глубоко и ясно было бы освещено такое множество тем с позиций православного священника. Стрелка оставленного им духовного компаса всегда указывает путь, как бы далеко мы не отклонялись от заданного направления. Образ отца Александра и свет, который он нес людям, неугасимы.

Михаил Кунин



см. также "Кунинград, зарисовки обывателя"

"Реки воды живой" - воспоминания об о. Александре




Rambler's
Top100


левиртуальная улица • ВЛАДИМИРА ЛЕВИ • писателя, врача, психолога

Владимир Львович Леви © 2001 - 2024
Дизайн: И. Гончаренко
Рисунки: Владимир Леви
Административная поддержка сайта осуществляется IT-студией "SoftTime"

Rambler's Top100