Аванс. О поощрении и похвале глава книги "Нестандартный ребенок"
Часть первая
Я убедился, что добра больше, в десять раз больше, чем зла.
Януш Корчак
Пирожок с мышами
исповедь хвалоголика
...Вот и опять, только что: не удержался и автоматом похвалил пятилетнюю дочку Машу за новый рисуночек – правда, прелестный, ну так и что ж?!
Можно ж было просто обрадоваться и поговорить с ней о персонажиках картинки, игрой поощрить, проявить интерес, понимание, а оценки не выставлять, не цеплять на одобрямс, не подсаживать...
И какого рожна эти взрослые все в оценщики лезут, в судьи невыбранные, в эксперты непрошеные, в наставники непотрошеные?.. Да потому что сами в себе на оценках зациклены, сами зависимы от них как автомобильчики от бензина: не зальешь в бак – не едет...
Потому что у них рыночный внутренний мир, такой общий большой бзик, грандиозная фикция вместо жизни.
Когда стал хвалоголиком, вспомню ли?.. Как это произошло?.. Была когда-либо изначальная полнота уверенности в праве на жизнь – без оценок и без условий, без сделок «ты мне – я тебе»?.. Было ли взаимодоверие с бытием, было ли счастье?.. Счастья не замечаешь, пока оно есть, вот в чем особенность.
«Мам, скажи: мой хороший, скажи... Мам, скажи: тюпа моя». В три года, когда был вот таким, уже вымогал ласковые слова. Почему-то этот сопливый тюпа на всю жизнь застрял в памяти.
С пяти лет по утрам или к ночи иногда – жуть одиночества, тоска страшная, слезы: «Никто не любит, никто-никто никогда-никогда меня не полюбит...»
Взгляд был у мамы веселый, нежный, лучисто-ласковый и такой же голос. Все родные любили меня, заботились, по суровым тем временам слегка даже и баловали.
Отчего же здоровый, ухоженный ребенок умудрялся чувствовать себя недолюбышем, словно бы еще с прошлой жизни?..
И что было счастьем, что все-таки было счастьем?
Счастьем было живое чувство соединенности. Полнота общности в полноте свободы. Безвопросная слитность любимости и любви. Счастьем было уткнуться в маму, приникнуть молча – и замереть. Теплая рука бабушки на голове. Веселая возня с папой (как редко!), иногда с дедушкой в шахматы...
Да, да, вот, кажется, корень где. Любить-то любили, но мне об этом, забыв детский язык, давали знать недостаточно горячо, замерзал я. Почти не возились, играли мало – а ругать-то ругали, а требовать – требовали.
Некогда жить им было и страшно, не до игры. Себя не умели вспомнить. Сами выросли в морозильнике недоверия, без витаминов счастья.
Наверно, в какой-то пасмурный миг я и поверил, будто слово «хороший» равно поцелую мамы, будто «молодец» – значит папа на плечи взял. Не любовь, так хотя бы ее значки, обещания, обещания обещаний. Началась охота за конфетками одобрения, за фальшивыми фантиками всевозможных пятерок, за наркотиком похвалы. Труд сизифов, танталовы муки...
Изначальный язык любви для ребенка – набор знаков, поощряющих жить – вовсе не похвала, не пятерки вшивые, тем паче не деньги. А что?
А вот: солнечные лучи, вживленные в душу. Живая плоть радости, сердечная музыка. Взгляд добрый, ласковое прикосновение, да! – и объятие, и взятие на руки, тисканье и возня – и игра, игра всяческая!..
Жизнь в полноте – общение и игра, вот и все – игра без конца и края!
Игра для ребенка и есть самая настоящая жизнь и любовь. А вся остальная фигня, которую жизнью считают взрослые, – только приложение, вернее, сырье, необработанный материал, а еще вернее, абракадабра. Подлежащая, если удастся, переводу на человеческий, переигрыванию – превращению в жизнь.
Я любил жар, как все дети, любил и люблю огонь, но терпеть не мог – и сейчас – слюней, слизи, слякоти. Шестилеток, помню, боялся наезжавшей иногда тетки, степень родства коей определялась как «десятая вода на киселе» и понималась мною буквально: варили кисель, сливали одну воду, другую...
Остались в памяти тяжелые тепловлажные руки, их жирная нежность, рот, оскаленный умилением, и светло-мутные глаза, в которые, страдая какой-то болезнью, она закапывала подсолнечное масло. Кисель навсегда стал бессмысленно ненавистен.
Я ее боялся за беспрерывный липучий поток похвал и за то, что она приносила подарки, которые я обязан был с благодарностью принимать. Каким-то гипнозом запихивала в меня пирожки собственного производства с жареными грибками, похожими на удушенных мышат. И самое страшное:
– Ну, иди же сюда, чудо мое золотое, ласковый, сладкий мальчик... А вырос-то как, цветочек мой шелковый. У, какие у тебя мускулы, Геркулес будешь. А реснички – ну прямо как у девочки. Книжки уже читает, стихи сочиняет... Пушкин будешь. Стройненький какой, деревце мое ненаглядненькое...
Тайну ее я узнал, подслушав разговор взрослых. У нее родился когда-то мальчик, которому не удалось закричать, а больше детей не было, вот она и возлюбила меня вместо того сынка.
Стало тетку жалко до омертвения, а самого себя почему-то стыдно до тошноты. Я старался ей улыбаться и не хамить, но по-прежнему всякий раз, как она дотрагивалась до меня словами, руками или губами, испытывал дрожь омерзения и безумный ужас: казалось, какая-то болотная, черная, чавкающая дыра изнутри нее всасывает меня. Один раз приснилось, что я пирожок с мышами, а она кошка.
Сколько стоит душа
Какими были первые деньги?..
Не кусочки металла, нет, и не камешки, не деревяшки.
Первым денежным знаком была одобрительная улыбка Евы Адаму, первый ее осознанный смайлик, состроенный, чтобы Адам был хорошим парнем.
И Адам был хорошим парнем, пока не надоело.
Первые деньги были психическими, идеальными, а потом начали ма-те-ри-али-зовы-вать-ся.
Вначале была душа. А потом ее оценили.
Оценочная зависимость задалбливается сызмальства. Оценка – второй, надстроечный этаж психоманипуляции после фундаментально-физических пряников и кнутов. Ниточка, за которую дергает тебя Психокукольник, чтобы ты совершал свой марионеточный танец.
Но оценочная зависимость не есть только плод социального зомбирования, нет, не только гипноз среды.
Это еще и зов, просыпающийся изнутри – дальнобойный инстинкт. Человек сам выходит на связь с рынком Жизни – миром оценок, сам себя встраивает в него, потому что ему предстоит войти действующей частицей в Великое Целое и продолжить поток бытия сквозь времена и пространства.
Чтобы найти в Целом свое место, свою судьбу – не избежать прохождения сквозь многослойный, бесконечный оценочный фильтр.
Уже совсем маленький ребятенок сам ищет одобрения и неодобрения, сам спрашивает и исследует – что хорошо, а что плохо, и провокациями вызывает мир на оценку своего поведения и своей персоны. Не познавший, что есть грех – невинен, так вот – мы хотим познать. Иногда, чтобы почувствовать, как хорошо быть хорошим, приходится делать гадости.
Вы спрашиваете, откуда берутся ревнивцы, завистники, вруны-хвастуны, лицедеи и подлецы. Откуда невротики, боящиеся нос высунуть и слово сказать, и самоутверждающиеся психопаты.
И откуда циники и преступники, звери-нелюди, которым накласть на все и всяческие оценки.
Отсюда все – из Оценочной Зависимости – из стремления к ней и из сопротивления ей.
Оценочная зависимость – это кровоток отношений, это культура, это мораль и этика, это совесть. Она же – убийца отношений, убийца морали и совести, убийца всего.
Наблюдаю за многими сотнями детей, наблюдаю и за своими, себя тоже стараюсь из виду не упускать... Да, двойственность с самого начала: и поиск этой самой зависимости – как мотыльки на огонь – и уход от нее, защита и бегство.
Какого бы отношения к оценочной зависимости я пожелал пациенту? Что бы пожелал своему сыну и своей дочке, пожелал каждому и самому себе?
Иметь оценочную зависимость, да, без нее человека не получается, – но не исчерпывать себя ею. Не определять оценочно ни свою жизнь, ни чужую: «Не судите, да не судимы будете». Иметь оценочную зависимость и считаться с ней, понимать ее у себя и других – но не руководиться ею бездумно, не подчиняться.
Да, так: несмотря на зависимость, быть свободным.
«Ты сам свой высший суд. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум... Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца...»
Какой верный совет. И как мало следовал ему давший его, как наоборот поступал. «Восстал он против мнений света. Один как прежде – и убит». Не восстал, нет. Восстал, да, но в душе только и на бумаге. А если б и в жизни восстал – не вызвал бы на дуэль глупца, начихал бы на «диплом рогоносца». Оценочная зависимость, собственно, и убила Пушкина.
Одобрямс одобрямсу рознь
Подсадка на пряники-одобряники (ими может быть и простое уделение времени, простое внимание), подсадка на похвалу, оценочная наркотизация...
Незаметно это все делается, автоматически и полуавтоматически, как и кнутоприбитие – и разумеется, с самыми наилучшими воспитательскими намерениями.
Если одобрямчиков было много, а стало меньше или совсем не стало, возникает состояние лишения, ломка, жестокое страдание – до нежелания жить.
Это может случиться и с нашим ребенком, если родился второй, младший, и все внимание и забота, принадлежавшие раньше одному старшему, направляются на новоприбывшего. Если ребенок вдруг перестал быть отличником или если мы внезапно решили: ублажать хватит, пора воспитывать..
Тот, кто много хвалит и одобрямкает, вовсе не обязательно становится любимым и уважаемым. Скорее наоборот: есть немалые шансы заработать презрение и отвращение.
Тем не менее – внимание, нота бене! – отношение ребенка к себе самому (самой) будет от этого хвалителя-одобрителя (-льницы) и ему (ей) подобных, кем бы они ни были, зависеть и впредь: крючок уже всажен, наркотик попробован!
Может тут же забыть – но не бесследно. Начнет подстраиваться под оценки. Начнет предпочитать положения, где можно себя показать только с выгодной стороны. Начнется неискренность.
«Какой у тебя бантик красивый!», «замечательное платье!» – первая провокация стать тряпичницей. «Какая прелесть, какая умница! Все понимает, исключительные способности! Ну, прочти еще стишок... Какой молодец!»
Так часто и начинается трагифарс самовлюбленной посредственности...
Зарубка на носу
Сравнивать можно только с самим собой
Внимательнейше надлежит различать одобрение, сравнивающее человека с самим собой (читаешь уже лучше, хорошо справился, постарался и получилось, начинает получаться...), и одобрение, сравнивающее с другими (у тебя вышло лучше, чем у Марины... у тебя красивое платьице, ни у кого такого нет... ты у нас самый сильный...). Если первого можно опасаться не слишком и перебор легко поправим, то второе – сравнение, соревнование – коварное зелье, крючок, на который очень легко клюют и подсаживаются, а сойти без тяжких потерь невозможно. Платежка иной раз приходит мгновенно, а иной раз отсрочено или слишком отсрочено... Обратим внимание, как редко и ругают, и хвалят детей в семьях солнечных, которым можно завидовать. Там никого не сравнивают ни с кем. Там не ставят отметок, там просто живут.
Зарубка на носу
Что не заработано, за то не хвалить
Не хвалить:
– за то, что достигнуто не своим трудом – физическим, умственным или душевным
– за легко дающиеся хорошие отметки
– за здоровье, красоту, силу, ловкость, сообразительность, ум, талант – короче, за все природные способности, включая и прирожденное бесстрашие и врожденную доброту
– за игрушки, за одежду, за вещи – ни в коем случае не отмечать их одобрением (равно как и неодобрением!), которое так легко принимается ребенком на свой личный счет. Что есть, то и есть, ну и все.
Да, что не заработано, за то не хвалить! Но, возразим мы, ведь не все могут заработать, и не все зарабатывается... Разумеется, и об этом дальше. Кроме того,
не надо хвалить:
– больше двух раз за одно и то же
– из жалости (очень трудно, иногда неразрешимое противоречие с требованиями Задатка и Возмещения, см. дальше)
– из желания понравиться ребенку (и взрослому, между прочим, тоже?!..)
А это как так? Нужно ведь нравиться ребенку, чтобы внушать доверие? – Нужно. – А внушать доверие нужно, чтобы... Понятно, понятно.
Чтобы нравиться, и довольно бывает простого доверия. А для доверия достаточно спокойного пребывания вместе – с неприставанием и невлезанием в личность. Достаточно интереса, но ненавязчивого. Достаточно доброты.
А иной раз и ничего недостаточно!
Одобрение как удобрение
Ну и накатили мы бочек на похвалу, ну и затоптали! И что ж это получается – не ругай, не наказывай, не одобряй, не хвали. А воспитывать как? Воздействовать?!..
Если почва хорошая, а семя здоровое – удобрений не требуется, плод добрый вырастет. Ну а если растеньице хилое, если почвишка так себе...
Удобрение – вещь конкретная: кому – что – когда – сколько – как?..
А у нас в квартире газ...
– У меня двухколесный велосипед, а у тебя трех-.
– Ну и что?.. А ты через лужу не перепрыгнешь. А я!..
– Ну и подумаешь. А мой папа милиционер!
– Моя мама в цирке работает!..
Понаблюдаем, как они начинают выстраивать свои статусы, как хвастаются, соперничают, завидуют и ревнуют. Уже где-то с года-полутора включается то, что можно назвать инстинктом соревнования – самоутверждение среди себе подобных, и в ход идет все что попало.
Для малыша, самооценка которого еще только зачаточна, возмещением ее ущерба может послужить что угодно: мама отругала, отшлепала, зато бабушка подарила мячик. Потерял мячик, растяпа, облился супом, опять не справился с зашнуровкой ботинок, зато нашел хорошую палочку. Мастера самоутешения малыши наши. Но как устоять этой хрупкой мудрости перед ядерными бомбежками взрослого идиотизма?
Помню, как-то проиграл я своему приятелю Ю. три партии в шахматы, одну за другой.
Играем в пинг-понг – опять проиграл. Зову на бильярд – снова проигрываю. В преферанс – подчистую. Ну все, чувствую, надо остановиться: еще один вид спортивного многоборья – например, кто кого перепьет – и клиническая депрессия обеспечена. Вдруг почему-то вспомнилось, хотя это к делу не относилось, что я доктор наук, а у Ю. нет даже аттестата об окончании средней школы.
Разглядим Омегу!
Он может быть самым сильным в классе, а чувствовать себя самым слабым и всех бояться. Может быть самым интеллектуальным, самым способным, а ощущать себя дебилом, кретином, ослом, идиотом – и таковым же считаться, а может, и нет, неважно.
Она может быть самой красивой девчонкой, самой отвязной – себя же сама втайне считать уродиной, презирать, никому не верить.
А вот действительно самый слабый – пока что – явственно отстающий, возможно, больной. Вот существо настолько своеобразное и отодвинутое от действительности, что вокруг него почти видима оболочка отталкивающей пустоты – стена, за которой душа, ни на что и ни на кого не похожая и чужая сама себе. Вот нечто серенькое, безгласное и безвидное – игнорируют, не замечают, то и дело задевают, толкают, затычут-затопчут и слова не скажут.
Застенчивый или чересчур беззастенчивый, без тормозов (две стороны одной медали), развинченный, дерганый и нелепый. Медлительный, неуклюжий, нескладный, толстый, трусливый, зависимый ото всех. Заика, очкарик, косой, рыжий, кривуля, козел отпущения. Смешная фамилия... неубедительный голос... не та одежда... не те родители...
Омега – последняя буква в греческом алфавите. Дети-Омеги (и взрослые точно так же) хронически ощущают себя если не последними, то предпоследними людьми в этом не лучшем из миров. Или даже не людьми вовсе.
Чтобы стать Омегой, достаточно одной неудачи: одной двойки, тройки или даже четверки. Достаточно одного презрительного смешка (может быть, вовсе и не к тебе относящегося), одного кисло-недоуменного взгляда, одной неловкости. Ну а чаще всего и совсем ничего не требуется – просто быть, вот и все, быть собой вот таким – и уже всаженным в оценочную систему, уже зависимым.
У животных тоже в каждом сообществе есть обязательные Омеги – у них тоже свои сигнально-оценочные системы имеются – знаки статуса каждой особи.
Приглядевшись внимательнее, убедимся, что Полуостров Омега населен весьма густо. А себя вспомнив, придем к выводу, что через состояние-Омега – омежный кризис – проходит каждый в то время или иное, совсем маленьким, или побольше, или уже большим. Времена эти одни спасительно забывают, другие катастрофически помнят.
Омега – человек маленький, всегда маленький, всегда самый маленький во Вселенной.
ВНИМАНИЕ! – Все, что будет далее сказано о Задатке, он же Аванс, о Возмещении, о Взрыве Любви и других способах душевной поддержки – в первый черед для Омеги!
Да, да – для того, для той – кто Омега сегодня. Здесь и сейчас.
И мы продолжим путь в пустыне.
Не обольщайся, но живи.
Мое молчание отныне
считай признанием в любви.
Как человеку с сердечным приступом прежде всех медицинских мер расстегивают воротник и пуговицы на груди, чтобы освободить дыхание, так и того, кто прибит, прижат, придушен оценкой, всего прежде нужно от оценки ОСВОБОДИТЬ.
Утвердить в праве жить. В праве быть Собой. Если не разорвать, то хотя бы ослабить путы оценочной зависимости – чтобы можно было дышать.
Я хорош (хороша) уже тем, что живу на свете;
Такого (такой), как я, больше на свете нет,
а я есть,
и это хорошо!
Я капля росы,
успевающая отразить солнце,
и это чудо,
я – чудо!
Вот что Омега должен узнать о себе, что почувствовать с нашей помощью.
Разглядим Омегу! – Омега прячется, маскируется! -
И не упустим мгновения.
Хвалите за то, чего нет, и это появится!
Итак: можно, а иногда и крайне необходимо хвалить не за то, что достигнуто, заработано, а просто за то. что есть.
И даже за то, чего нет.
Хвалить можно и нужно в первый черед детей с недостатками, физическими и особенно умственными и душевными. Если ребенок робок, вял и плаксив – хвалите его постоянно, поддерживайте и добрыми словами, и добрыми взглядами, поощряйте за все. Если раздражителен, зол, если агрессивен, жесток – не давая спуску за покушения, не скупитесь на похвалы: хвалите как можно чаще, ярче и убедительнее.
А если лжив, если ворует? – Тем более. – Дети воруют не вещи, не деньги – дети воруют недоданную любовь. Врет? Значит, боится собою быть.
Хвалить можно и нужно ребенка гонимого, травимого, козла отпущения. Хвалить очень нужно после всякой потери, неудачи, провала – да, непременно следует изыскать для этого повод – за что-нибудь невзначай одобрить, и еще раз, еще... Но – Внимание! – чтобы это не выглядело как утешение! Никакой милостыни!
Хвалить надо щедро и безотлагательно при угрозе или уже при развитии болезни, психической в том числе и в первую голову – иногда это лечит, а иногда и спасает. Хвалить можно и очень нужно при обнаружении несчастной любви или даже при подозрении на таковую, или в предвидении.
Девочка некрасива и уже – только что – поняла это? Хвалите ее глаза, волосы, голос, улыбку, ум, доброту, способности; хвалите ее всю.
Мальчишка слабее или трусливей других, нескладный? Трудно учиться, выгоняют из школы? Хвалите его рисунки, может быть, очень посредственные; хвалите за то, как делает бумажных голубей; хвалите за то, что ходит сам в магазин; за то, что принес домой этого жалкого блохастого котенка и старается чисто мыть руки (хотя, может быть, и не очень старается); за то, как рассказывает о том, что видел на улице; за мускулы – вон уже какие большие!
Если ребенок болен, ослаблен физически или морально, его нельзя оставлять без похвалы ни на сутки. Одной лишь похвалой можно унять боль, даже зубную.
А есть времена, когда похвала только за то, что живешь, может спасти жизнь.
Ложь во благо – не ложь, а стройматериал
Тактика для отдельных случаев
Заикание или другой дефект речи. Время от времени, как бы между прочим, замечаем, что ребенок говорит уже лучше, свободнее. (Лучше это делать не напрямую, а косвенно.) Отмечаем успехи именно тогда, когда действительного улучшения нет, когда дела даже чуть похуже – да, смело – но тонко, конечно, но по возможности артистично, то есть естественно.
А когда совсем худо?.. Тогда просто этого не замечаем, спокойно живем. И когда речь улучшается, лучше не обращать на это внимания, не отмечать, не хвалить.
Почему? Чтобы на оценке и самооценке не циклить. Чтобы улучшение как обычный фон закрепилось. Похвала может спугнуть хрупкое достижение, подействовать наоборот.
Тик, ногтегрызение, волосодерганье, вырывание ресниц и другие навязчивости и всевозможные неподчинения самому себе. То же самое. Принимаем спокойно – ну есть и есть, как погода. А вместе с тем упорно и потихоньку, как бы между прочим, внушаем: становится лучше, понемножку проходит... И вправду пройдет – капля внушения камень долбит.
Ночное недержание. Не только не ругаем за это, но и не будем хвалить, когда просыпается сухим, чтобы не усиливать огорчение и самопрезрение в обратных случаях. Лишь когда дело совсем плохо – недержание еженощное, обильное, ободряем таким образом: «Ну вот, сегодня уже чуточку поменьше, уже лучше. Молодец, стараешься, знаю. Все будет хорошо, все наладится».
Нечего и говорить, что ребенок с радостью нам поверит – поверив же, и действительно увеличит свои положительные вероятия, ускорит возможное. Упаси Бог когда-нибудь изругать ребенка за недержание или даже просто выразить огорчение!
Онанизм. Спокойно, спокойно. Никакого скандала. Никакого пристыживания, тем паче угроз. Онанизм вреден не сам по себе, а тем, как к нему относятся.
Онанизм – только знак, и вот что прежде всего означает: ребенку нашему не хватает двух главных детских лекарств: радости и движения. Общеоздоровительные меры – на первом месте. Как можно больше свободы, простора, подвижных игр.
Ежели случится застать за этим занятием – мягко, спокойно скажем только один раз, что лучше это не делать, а в разъяснения не вдаваться, ничем не пугать, никаких «последствий» не обрисовывать. Сразу же уверенно заявим, что вот теперь этого будет все меньше хотеться, что скоро сможет этого и совсем не делать.
Будем в этом сами уверены – и внушение сработает, если не сразу, то через какое-то время.
Страхи – темноты, одиночества, машин, собак, воды, улицы, сверстников, школы, кого угодно, чего угодно – ни в коем случае не стыдить, не ругать, не высмеивать. Не уговаривать, не заставлять, не подначивать. Слово «трус» не употреблять! Вернуть и укрепить положительную самооценку!
Как можно больше одобрения! За что угодно! Внушаем всеми возможными способами, что он (она) с каждым днем становится все спокойнее, решительнее, смелее, что ему (ей) еще представится много случаев это доказать. Объясняем, что каждый чего-нибудь в этой жизни боится. Хвалим за смелость по любым поводам. Создаем ситуации, когда можно легко проявить отвагу...
Сделаем вид – раз-другой, вполушутку – что чего-то боимся тоже, какого-нибудь пустяка, ерунды, таракана, подушки... Пусть сочувственно посмеется над нами, пусть уговорит не бояться. Пусть покажет, как быть смелым!..
Всегда можно вылечить детский страх (а любой страх всегда детский), не прибегая к лекарствам.
Хвалите за то, что будет
Маленький сын смотрит, как отец взбирается по стремянке, чтобы покрасить окно. Мать говорит ему:
– Вот вырастешь, будешь сильным, ловким,
сможешь папе помогать.
– А разве он не закончит к тому времени?
Вы это уже умеете. Нужно только осознать это умение и развить. Вы хорошо помните случаи, когда это у вас получалось, и навек благодарны тем, кто в свое время поступал с вами так же.
Вы умеете одобрять заранее – внушать человеку веру. Поддержать, ободрить в трудную минуту или в предвидении новых трудностей и страданий – вы уже знаете, как это делается, вы понимаете это интуитивно..У вас есть для этого и внимательность, и умение вжиться, и способность к импровизации, и конечно же, доброта.
Супруги, родители! Воспитатели, педагоги! Начальники большие и маленькие! Подчиненные абсолютные и относительные! Милиционеры! Влюбленные!
Всем, всем, всем!
Владеющий этим, даже если безграмотен и неумел во всем прочем, творит чудеса. Это ключ к человеку. К маленькому, растущему – наипервейший, необходимейший.
И ведь мы действительно это отчасти чувствуем и отчасти умеем. Кто же не одобрит улыбкой и похвалой первые шаги малыша, первые усилия что-то сказать, попытки самостоятельности?.. Здесь мы действуем инстинктивно и правильно.
Но дальше мы забываем, что жизнь начинается всякий миг – сначала, что каждый шаг – первый.
Дальше это уже не так очевидно.
Если мы хвалим кого-то за то, чего у него нет, это еще не значит, что мы говорим неправду.
Есть в жизни действительное, проявленное – и есть возможное, еще не проявленное. Скрытое изображение на отснятой пленке.
В жизни таких пленок, невидимых пленок – уйма неведомая.
Вступая в область возможного, нельзя поручиться за истинность своих мнений и предположений. Но можно верить! И можно веру высказывать! – никто этого нам запретить не может.
Да, мы имеем полное право объявлять то, чего нет, даже противоречащее действительности – существующим, если мы в это верим. А вера, как уже испокон века известно, способна превращать любую возможность в действительность. Она, вера, для этого и предназначена.
Ну так вот – не жалейте заварки!
Если хотим научить ребенка:
– самостоятельно одеваться,
– убирать игрушки,
– делать зарядку,
– сидеть не горбясь,
– решать задачи,
– стирать,
– готовить ,
– работать,
– быть смелым,
– быть ответственным,
– быть вежливым,
– быть хорошим,
– не хвастаться -
словом, тому, что НАДО.
Начинаем всегда с чего? – Ну конечно же
С похвалы! С поощрения!
С одобрения! С пряника!
Если нужно, сперва показав – как, пример показав или вместе сделав – но обязательно, даже если не получается ничего, – сначала похвалим! – щедро, усердно!
Будем хвалить и дальше – за малейшие попытки достигнуть желаемого, за попытку к попытке!
Вот он, главный рычаг воспитания – опережающее одобрение, внушение веры в себя -
Задаток! – Аванс! – Подъемные!
Ты это хочешь! Ты это сможешь!
Ты уже можешь!
Ты делаешься сильнее, смелее, умнее,
Ты лучше, чем тебе кажется!
Рецепт хорошего чая – не жалейте заварки!
Поздравим с двойкой
Да, да, всерьез! Не забудем легко, весело поздравить ребенка с первой школьной отметкой, даже если это всего лишь двойка. (Никакой грамотный и человечески нормальный учитель, правда, ни за что не поставит своему ученику такую отметку впервой, с ходу, на свежачка. Говоря строго, такая двойка – не что иное, как террористический акт против детской психики, и большое счастье, если ребенок этого еще не умеет чувствовать.)
«Ну молодец, поздравляю. Лиха беда – начало!» «Ого, пару уже заработал? Нормально. Могли бы и нуль поставить...» А если: «Двойка?.. Эх ты!.. Что ж ты... Не стыдно, а?» – с вероятностью 99% сразу и навсегда отобьем охоту учиться.
Имей в виду, мама! Имей в виду, папа! Уже с детского сада, а потом в школе и институте душа ребенка пытается уцелеть посреди оценочного террора.
Педагогические рэкетиры ужасны, самые жадные и безжалостные среди них уже давно и цинично срастили отметку с бизнесом. Не позволь оценке сожрать душу твоего малыша (даже если этот малыш уже выше тебя ростом) – всегда будь на стороне детства, на солнечной!
Два мгновения для целебного одобрения
Похвали своего ребенка с утра, и как можно раньше, и как можно доходчивее, теплее – не бойся и не скупись, даже если собственное настроение никуда... (Кстати, это и средство его улучшить!) Твое доброе слово, твое объятие, поцелуй, ласковый взгляд – подпитка душевная на весь долгий и трудный день, не забудь... И на ночь – не отпускай во тьму без живого знака живой любви.
Начинайте с задатка: хвалите заранее за то, чего добиваетесь
Равно для детей и для взрослых! – Всякое повышение требований начинать с похвалы.
Точно и четко: не всякое требование, а всякое повышение требований – стать более самостоятельным, выполнять больше работы, работать лучше, стать лучше. Да! – с одобрения! – с признания достоинств и достижений, с похвалы хотя бы самой пустячной, с аванса, с задатка, с «подъемных»! Вдохновить любым способом. Кроме шаблонов, годится все.
Потом можно будет свободнее и высказывать недовольство, и требовать большего.
Все авансы исчерпаны?
Так... Ну а если все скромные достоинства уже хвалены и перехвалены, а новых не прибавляется? Если достижений в наличии не имеется, а вовсе наоборот? Если все авансы исчерпаны и, увы, не оправдались?.. Может ли быть такое?..
Может, но как посмотреть.
У ребенка нашего, как и у нас, наверняка есть достоинства, которые мы не замечаем или не считаем за таковые. Стоит нед этим подумать. А вдруг он еще ни разу в жизни не солгал? Не пожелал никому зла и не расположен?(«Что имеем, не храним, потерявши, плачем»). Есть, всегда есть и какие-то и незамеченные достижения. Вот, например, каким-то непостижимым образом привык, приходя -домой, снимать грязную обувь (а папа это делает не всегда) и – о чудо! – отвык ковырять в носу.
Отмечать последнее спецпохвалой, может быть, и не нужно (есть риск, что начнет опять), но сколько еще таких вот, на первый взгляд ничтожных, а на деле громадных побед над собой добивается каждый день Первобытное Существо, именуемое ребенком. Сколько их, тайных усилий роста и понимания, развития и очеловечивания?
Нет достоинств – или мы слишком узко их понимаем? Нет достижений – или мы притупили зрение?..
Во всяком развитии (во всяких отношениях, всякой судьбе, всякой любви) есть полосы светлые и полосы темные. Равномерно-поступательное движение – в учебниках физики, неотвратимый прогресс – в абстракциях. А в жизни, а у человека живого – подъемы и спады, иногда очень длительные, и кризисы, и откаты вспять. Развалы, кажущиеся безнадежными, тупики, кажущиеся безвыходными.
«Совершенно испортился, сладу не стало... Ничего не желает делать, ничем не интересуется... Стал совсем тупым, грубым. То малое, что имел, и то растерял...»
Осторожнее, не спешить с диагностикой. Может быть, это наша, а не его темная полоса?.. Может быть, тайная ревность, обида или страх, в котором стыдится признаться, либо мучительное расставание со сказкой, в которую долго верил?.. Может быть, скрытая депрессия с непонятной душевной болью, у которой десятки лиц и сотни причин... Нечто вроде спячки или затяжной линьки перед новым скачком развития...
В такие периоды снова научиться: вовремя вставать, убирать постель, делать уроки, быть вежливым, быть послушным, внимательным – словом, ЖИТЬ – огромное достижение. Ребенок «портится» много раз, чтобы заново испытывать жизнь и себя; «разваливается» – чтобы строить себя по-своему. Никто не подпадает под схемы.
Похвала косвенная
как хвалить не хваля
«У нас в школе был страшно строгий математик, никому больше четверки не ставил, даже отличникам». (Ваш сын только что принес свою первую четверку, до этого были только двойки и тройки.)
(Крутанув педали велосипеда.) «По-моему, стал легче ход, а?» (Вчера он его первый раз самостоятельно разобрал и собрал, попытался смазать. Ход остался точно таким же, если не хуже, это не важно.)
«Гляди-ка, а в эту тарелку можно посмотреться как в зеркало». (Он не заметил, что вы заметили, как усердно он ее мыл.)
«Странно, сегодня дома гораздо легче дышать, совсем пылью не пахнет. А ведь вроде бы не проветривали». (Ваша дочь сегодня убрала квартиру, а вы по наивности не догадались, в чем дело.)
Всерьез, с некоторым вызовом и без малейшей иронии: «А у меня это дело, пожалуй, выходит не хуже, чем у тебя». (Физическое упражнение, решение задачи, чистка картошки, протирание пыли, собирание грибов, писание стихов, что угодно. Претендуем на равенство возможностей.)
«Хоккеист Икс (балерина Игрек) в детстве тоже часто болел и участвовал в сборе металлолома». (Вернулся домой после сбора макулатуры, сопливый, простуженный, огорчен, что удалось собрать меньше всех, с кем-то поссорился...)
Не хвалим, только наводим на самоощущение.
Внушение-рикошет
Все, подобное вышесказанному, и что угодно еще вставляем в разговор, который можно услышать. (Впрямую либо нечаянно, из другой комнаты, или сидя, допустим, в ванной. Ребенок обычно очень хорошо слышит, даже если не слушает.)
Не скупясь на восхищение, расскажем о ком-то (лучше не о себе), кто в свое время поступил так же похвально, как наш ребенок (его, однако, не поминать), а если это к тому же известный замечательный человек... Сотни положений дают такую возможность. И немного чутья...
Нота бене! – Начиная примерно с 6 лет и одобрение, и неодобрение не прямым, а косвенным способом действуют верней и сильней непосредственного, прямого. «Если обращаются не ко мне, значит, говорят правду» – логика примерно такая. И в самом деле, чему мы больше поверим: тому, что говорит врач лично нам, или тому, что нам удалось подслушать в его разговоре о нас с родственником или другим врачом?..
Так можно и ободрить, и тонко утешить, и вдохновить. «Хочет... Может... Старается»... Знаем, что не старается, но это возможно.
Опасаться лишь пережима: при грубонарочитом, топорном использовании сразу отбивает доверие.
Похвала ролевая
А вот еще два отличных способа похвалить не хваля и заодно воспитать ответственного человека.
Попросим у ребенка совета – как у равного или старшего: «Посоветуй, пожалуйста, как лучше поставить эту вазу – так или так?..» (Посоветуй, как сказать, написать, сделать, приготовить, куда пойти... Как отнестись...)
Великий миг, звездный час! Советуются, доверяют! Нужен, необходим, отвечаю!..
Взрослый, самостоятельный, настоящий!
Последуем совету ребенка, даже если он далеко не лучший, даже если нелепый, да, осмелимся и пойдем на такую глупость – воспитательный результат важнее любого другого.
Потом, в крайнем случае, можно потихоньку сделать по-своему – если тонко, то все равно ребенок будет считать, что это посоветовал он, и будет в общем-то прав.
Попросим ребенка о помощи – как равного или старшего. Попросим легко, естественно, весело, непринужденно.
Поучимся это делать! «Принеси воды», «вынеси ведро», «вымой пол» – может и унизить, и вознести. А ребенок поймет, и чем скорее, тем лучше, что просьба сильней приказа, бесконечно сильней.
Склонять к добровольной помощи – великое психологическое искусство. Вместо: «Поди сюда. Сколько раз тебя звать? Поди сюда, говорю! Помоги-ка... А теперь живо за уроки» – что-нибудь вроде: «В магазин не успеваю...» «Отжать белье хочу, руки не слушаются...» «Как справиться с этой пуговицей?..»
Никуда не денешься: воспитание – всегда немножко или множко спектакль. Есть моменты, когда надо и всемогущему взрослому побыть младшим – слабым, беспомощным, беззащитным, зависимым... Да, от ребенка!
Странно, нелепо?.. Но так ли уж далеко от истины? А если заглянуть чуть подальше – в старость?..
Уже лет с пяти прием этот может давать чудодейственные результаты. И особенно в отношениях «мать – сын», если хотим воспитать настоящего мужчину.
Взрыв любви: как хвалить за то, чего никогда не будет
Средство скорой помощи при тяжелых кризисных состояниях. Может оказаться единственным спасением при угрозе отчаянного поступка, сумасшествия, самоубийства, при начинающейся наркомании. Может восстановить разрушившиеся отношения. Требует особого вдохновения – состояния исступленной влюбленности.
Оно всегда с нами, только вовремя угадать...
Знать меру... А как ее знать?Особая четкость с детьми – инвалидами
Если ребенок страдает непоправимым недостатком (скажем, косоглазие, глухота, малый рост или последствия ДЦП), то, перехвалив и переласкав его, добавим еще и недостаток душевный, получим избалованного деспота с физическим недостатком, инвалида-тирана.
Где начинается пряниковый перебор, как заметить?.. Если слишком сладенько выхвалить, и дебил поймет: наживка, покупка. Если первые каракули, а «у тебя уже каллиграфический почерк»; если первое сочинение, а «ты уже пишешь, как Лев Толстой»...
Смотреть в оба. Улавливать выражение глаз, интонации... Вот замечаем, что одобрение наше уже не дает той радости и расправления-распрямления, что до сих пор – принимается как долженствование, как обычный фон и уже требуется что-то особенное... Все – подсадка произошла, грань проскочили, уже «торчит» на крючке – сбавить срочно, только не резко, а плавно, хотя и твердо.
Чем меньше отличается обращение с инвалидом от обращения со здоровым, тем лучше.
Поблажки? – Нет, и еще раз нет. Спокойный учет реальных возможностей, вот и все.
Не забудем: главный творец характера, «пятьдесят один процент решающих акций» – все-таки сам характер, его саморазвитие, а не средовые воздействия, какими бы они ни были мощными, не удары судьбы и не поцелуи ее, а Внутренний Человек. Ребенок-инвалид будет таким, каков есть и каким может быть, а не исключительным плодом своей инвалидности.
Наше дело – помогать ему быть Собой. Способствовать. Не мешать хотя бы – уже хорошо.
Не выше других, а выше себя
Малыш Наполеон Бонапарте, Омега, сделал себя Альфой годам к семнадцати. Ему здорово повезло, что вначале он был Омегой, но миру не поздоровилось.
Так же повезло и малышу Суворову, малышу Лермонтову и очень-очень многим еще малорослым бывшим Омегам, некоторых даже лучше не поминать.
А те Альфы, которые Альфы с пеленок, врожденно – нередко годам к двадцати, (тридцати, сорока, цыплят по осени считают...) уже вянут, растрачиваются или зацикливаются на своих успехах и останавливаются, а потом и катятся назад, вниз – пленники и рабы своего дарованного типажа.
Увидеть Альфу легко – заметен: здоров, жизнерадостен, энергичен, блестящ, удал. Все легко, во всем первый. Щедрость природы, избыток сил.
Таких крайних спереди, как и крайних сзади, немного – один-два на класс, а то и на целую школу. Альфа может быть и скромен, великодушен, совестлив, благороден – ему быть таким легче прочих, ему и это даровано. И все же, вместе с осознанием своих преимуществ – при неотвратимости вовлечения в Оценочный Мир – у такого ребенка неизбежно будет расти и потребность в их подтверждении, говоря проще, в признании.
Талант нуждается в поклонниках, это закон Природы, одолеваемый только на высших ступенях духовности.
Если Альфу не поощрять, если воспитывать только требованиями, в спартански-суровом стиле – не пропадет, но может себя загнать или расточить, расплескаться, а то и удариться во все тяжкие.
Да, много дано – много и спрашивать, но и давать положительную обратную связь. Не хвалить за способности, но хвалить за труд их развития. За превышение своей, а не средней нормы. «Не выше других, а выше себя».
Похвала Омеге – пособие для малоимущих.
Похвала Альфе – гормон совершенства, нужный тем менее, чем оно ближе.
Продолжение
|
