(со смещениями в пространстве, времени и лексике)


Буря мглою небо кроет,
Прилетев из дальних стран...
То как зверь она завоет,
То засвищет как уркан.
То по кровле обветшалой
Заскрипит – как нож о нож...
Бойся, спутник запоздалый:
Ночью сгибнешь ни за грош.
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Выпить, что ли? Вот и кружка...
Няня принесет вина.
Много в этой жизни дряни,
А верней – так нет конца...
Не тужи об этом, няня,
Доставай нам огурца.
Знаешь, бедная старушка;
Жизнь не стоит ни хрена:
Завирушка, побирушка,
Ночь, кладбище, тишина...
Мы вдвоем. А вот и третий!
Колокольчик, стук... Жанно!
Позабудем о Моэте –
Лучше белое вино...
Белое – как снег и саван,
Словно стыд, рассвет и стон...
Ты не прав, воскресший равван:
Жизнь не более чем сон...
Честен был он, Ваня Пущин –
Он не брал, не врал, не крал...
Вот за это и запущен
В Александровский централ.
А за ним маячит Виля,
Несуразный сжал кинжал...
Ничего, что изловили –
До Варшавы добежал...
...Буря мглою небо кроет...
Как несносна эта прыть...
Вдруг сумеет, вдруг устроит –
Навсегда его закрыть?
Есть у времени и смерти
С жизнью странная игра:
Было – но через столетье,
Будет – но позавчера...

Будущее строят бесы;
Вот оно – в дали, в пыли:
Белобрысый кок повесы,
Взгляд коровий Натали...
...Столб темнеет полосатый,
Заметает-крутит снег...
Девятнадцатый? Двадцатый?
Или безымянный век?


                          10 февраля 1997 года,
                          в ночь 160-летия смерти А.С.