Однажды в Москве, на Кузнецком мосту,
Мой взгляд пересёк горизонта черту.
За этой чертою я чудом проник
В бескрайнее море таинственных книг,
В волнующий мир шелестящих страниц
Нечитаных книг и непуганых птиц.
Чуть ветер подует, листы шелестят,
Волшебные птицы на волю летят.
В ушах несмолкающий щебет звенит –
То Синие птицы взмывают в зенит.
Мелькнёт на мгновенье и скроется с глаз
Волшебная птица по кличке Пегас,
И словно стрелою прошив переплёт,
Жар-птица жемчужные звёзды клюёт.
И надо ж случиться, у входа в метро
Мне в руки упало Жар-птицы перо.
Перо, разливая волшебный огонь,
Слепило глаза, обжигало ладонь.
Кто может достойно сей дар оценить,
Постигнуть умом или впрок сохранить?
Короче, уж если от печки плясать,
Ни в сказке сказать, ни пером описать.
Куда там! Я сказку спугнул, и тотчас
Огонь тот волшебный внезапно погас.

Иные настали с тех пор времена,
Исчезла туманов цветных пелена.
Блестит позолота швейцарских ливрей,
И стал новым русским презренный еврей.

Исчезли Пегасы, их попросту нет,
И Синие птицы сменили свой цвет.
Иная эпоха, иной коленкор.
Отныне Жар-птицу не видят в упор.
Лишь чёрная книга беду ворожит,
И чёрная птица зловеще кружит.
Чуть ветер подует, поднимется пыль,
И в сказку врывается чёрная быль...

Послушный веленью всеведущих звёзд,
Тебя покидаю, мой сказочный мост.
Над сказкой твоею смеясь и скорбя,
В твоих зеркалах не увижу себя,
Где речка Неглинка когда-то текла,
Где юность моя догорела дотла.

22.8.96