И снова о возрасте тела и безвозрастности души
Что стар, что млад – в башке салат.
Иван Халявин. Из наблюдазмов
Что главное в возрастной психологии?
Ее внутренняя незаметность. Ну скажем так: внутренняя несущественность.
Малый ребенок не знает, не может знать, что у него психология малого ребенка. Он просто для себя есть – как есть, вот и все, и ему кажется, что он всегда был и будет таким, как сейчас. И взрослые, кажется ему, всегда были и будут такими, как вот сейчас, и никакими больше.
Подросткам, юношам и девушкам кажется точно так – что они всегда были и будут такими, как прямо сейчас, и более никакими. Что если и были когда-то глупыми, то давно поумнели и больше не поумнеют – умнеть дальше некуда.
И взрослым, и старикам – неискоренимо кажется, что их внутреннее «сейчас» никогда существенно не менялось и не изменится.
Поразительный контраст с внешней возрастной разницей – в облике, в поведении, в ценностях, в речи, в образе мыслей. Эта разница видится только со стороны. А внутренне мы для себя всю жизнь в основном постоянны, возраста как бы нет. Так, вынужденная условность какая-то, вроде одежды. Возрастные границы и перемены, вдруг сознаваемые благодаря зеркалам, особенно живым, – всегда сюрпризы для нас, и далеко не всегда приятные…
Оно, хоть кажется и таким обманчивым и наивным, – правильно, это внутреннее ощущение своего постоянства. Возрасту подвластны и тело, и психика, и все ее составности – восприятие, чувства, ум – но глубинная наша сущность, душа – возраста не имеет. А если имеет, то вовсе не паспортный.
Младшинство – Старшинство: ключевая вертикаль
Каждый приходит в мир самым Младшим – совершенно неопытным и неразвитым, слабеньким, беспомощным и всезависимым. Но если жизнь идет своим чередом, то каждому приходится передвигаться по естественной вертикали и становиться относительно старшим, относительно сильным, относительно умным, отвечающим, помогающим – тем, от кого зависят младшие, слабые, глупые.
Исполнять жизненную роль Взрослого – для кого-то менее взрослого. Если не для братьев и сестер, то для детей. Если не для своих, то для чьих-то. Или хотя бы для себя только – ведь то дитя, та кроха в тебе навек…
Внутреннее соприсутствие Младшего и Старшего, Ребенка и Взрослого, их взаимодействие и борьба, сговоры и взаимообманы – ключи к душе всякого; увидь эту природную вертикаль в человеке, посмотри, как на ней общаются Внутренний Старший и Внутренний Младший – и ты сможешь человека в немалой мере предсказывать и – в какой-то мере – им управлять.
Из тесноты, из сырости, из мрака
мы происходим. Лающий хаос
рожденье наше ставит под вопрос,
об этом знает каждая собака.
В подъезде визг, на перекрестке драка,
и всюду р-р-р, куда ни сунешь нос.
Да, жизнь сложна, и если так не просто
быть существом посредственного роста,
то как смиряться сильным и большим,
как соблюсти общественный режим,
когда перетирается ошейник?
Щенком когда-то был и Волк-Отшельник.
Он разучился взрослых понимать,
и научился звезды поднимать…
Возраст и глупость
С возрастом человек, по идее, должен умнеть. Мы же видим в большинстве случаев нечто иное: человек не столько умнеет, сколько по-другому глупеет. И как-то это «по-другому» у большинства выглядит общо, одинаково, стадно.
Один из бесчисленных наглядных примеров такой общестадной взрослой глупости – повсеместное перекутывание детей, дурацкий их перегрев, ломающий иммунитет.
А еще один – общепланетное засилье автомобилей, этот автокошмар, уносящий больше жизней, чем войны, этот рычащий и воняющий идиотизм, загромождающий города, перегревающий и отравляющий атмосферу, препятствующий развитию человечества… О, дорого бы я дал, чтобы какая-нибудь небесная рука за одну ночь уничтожила все автомобили земли, но оставила самолеты и вертолеты, троллейбусы и трамваи, метро, велосипеды – ну и конечно же, лошадей, главное, лошадей!..
Возраст и риск
Умные старики (и такие все-таки иногда попадаются!..) осторожны, и при этом живут с ощущением, что им ничего не страшно. Юные же умники, напротив, очень неосторожны, а боятся многого, и напрасно.
Понятно: старику, по большому счету, бояться уже нечего: жизнь почти прожита, длинная дистанция позади, близок финиш. Но и оплошать, споткнуться, ударить лицом в грязь на последней прямой неохота. Простой здравый смысл подсказывает: если уж рисковать, то по крупному, а по мелочам лучше поостеречься. Последние крохи – особенно драгоценные, особенно вкусные…
У молодого же существа инстинкт самосохранения плюс неопытность, наоборот, порождает крупные страхи по мелким поводам, всевозможные фобии, навязчивости и ипохондрии. Неопытность плюс поисковый инстинкт жизни плюс стадная глупость толкает на неосознанные крупные риски. Курежка, алкоголь и наркотики, совокупления с кем попало, мотания неизвестно куда или известно, пренебрежение законами и запретами…
Я знал молодого парня, отправившегося санитаром-добровольцем в Чечню, в самое пекло. Работал там без страха и упрека. Вернулся – и через некоторое время погиб от сепсиса из-за того, что вовремя не удалил больной зуб: очень боялся идти к стоматологу, еще с детства был у него такой страх, чеченский опыт никак на страх этот не повлиял…
И снова о возрасте тела и безвозрастности души
Мама рассказывала, что в раннем детстве на даче, едва научившись ходить, я принялся подражать хромающей походке соседа по этой даче, старого улыбчивого доктора, которого все звали дядей Сережей. Он ходил с палочкой, припадал на одну ногу. Кажется, перенес инсульт. Мне очень нравилось, как он ходит: едва завидев дядю Сережу, я устремлялся за ним и начинал ходить точно так, как он, и ему это очень нравилось. Он меня полюбил. Разговаривал со мной – о чем, конечно, не помню, но помню голос: молодой, звонкий… Когда мы с этой дачи уехали, дядя Сережа присылал родителям для меня открытки с картинками. И до сих пор (сколько мне сейчас лет? – не помню, не хочу помнить) – да, до сих пор ощущаю какое-то его присутствие, некое участие в моей жизни, витание где-то рядом, предощущение встречи…
Больше и лучше всех во все мои возраста мне помогали жить такие вот старые люди с молодыми голосами и душами. Однажды один из них пришел в мою книгу.
В. Л.!
Зачем вам пишу? Не знаю. Захотелось поговорить, причуда, а у меня правило: ни от одной из причуд не отказываться, так уж потерпите.
Видели ли вы когда-нибудь Любопытного?
Мне 79 лет. Не очень почтенный старец. Не отпустил бороды. Стригу по-спортивному свои два с половиной волоса. Не сгибаюсь.
Это очень просто: сон без подушки, два-три упражнения ежедневно, воображая, что поднимаешься по канату, заброшенному в бесконечность.
Не получаю пенсии, чтобы поменьше есть и побольше работать.
Работаю, чтобы не участвовать в общественной старости. Для этого же запретил себе погружаться в былое и думы. Видели ли вы когда-нибудь старика, порхающего как мотылек?
Я почтальон. Разношу телеграммы и бандероли, порхаю со своей палочкой, благо ни один любимый сустав еще не отказывает.
Обожаю сломанные лифты. А раньше я был, кажется, кем-то вроде вас, не помню точно, забыл.
На что ни посмотрю, все интересно и все смешно. "Впал в детство", – подумали вы. Может быть. Ничего не знаю. Ничего нет, кроме незначительной практики собственного существования. Кому это нужно? Мне меньше всех. Маленький опыт внимательного бесстрашия, может быть, что-то значит, но не знаю еще, что ждет меня за порогом, что же там такое, за этой замочной скважиной. Может быть, тоже смешно.
Я давно уже потерял границу между ближним и дальним.
Меня, кажется, кое-кто любит, я люблю почти всех, вы догадываетесь, как это утомительно. И я все-таки не такой болван, чтобы не понимать, что вечная жизнь в этом совершеннейшем из миров была бы пыткой, достойной Нобелевской премии по садизму. Глупое любопытство: "а что здесь еще покажут?" – мешает уволиться (да вдруг окажется, что только в запас).
Что еще вам сообщить? Личная старость – прелестный возраст. Удивительная свобода. Если сохраняешь воображение, можно все себе позволять. Чем больше немощей и болезней, тем скорее пройдут. Совсем близко предел Тишины. Это и всегда было близко, только отворачивался. Ну а теперь поворачивают: хватит, хватит валять дурака.
Кстати, простите за любопытство – верны ли слухи, что вы померли?
В любом случае эти позывные вас ни к чему не обязывают.
N. N.
Ключевые слова: Болезнь, Возраст, Духовность, Душа, Душевное здоровье, Здоровье, Риск, Стихи, Страхи, Ум
Упоминание имен: Иван Халявин
Поделиться в социальных сетях
Вы можете сказать "спасибо" проекту здесь
|
