Душа, врачующая сердце
из беседы со Стивом Шенкманом
– Владимир Львович, приходится ли вам помогать людям, страдающим болезнями сердца?
– Да, и довольно часто. Я не кардиолог и не берусь легально помогать на уровне терапевтическом, тем паче на хирургическом. Сердце, однако, орган многоуровневый: не просто мышечный насос, а еще и мозг своего рода – сложнейший биокомпьютер со своей собственной системой внутреннего управления.
В ткани сердца сосредоточена масса нервных узлов, его проводящая система сложна и таинственна...
– С сердцем издавна отождествляют и душу...
– Недаром. В христианских традициях сердце ставится выше ума именно как область чувств, интуиции.
Конечно, для специалиста «мудрость сердца» – только метафора. Сердце как орган подчиняется более высоким уровням yправления – над ним властвует, правда, лишь ограниченно, мозг. Сердце же в свой черед влияет на мозг – все наши зависимости взаимны...
– С врачебной точки зрения душа находится в голове, в головном мозгу?..
– Душа – везде и во всем, это наше Целое. А психотерапия – это и лечение души, и лечение душой...
Лучше все-таки жить
– Часто говорят: заболел от переживаний, стало плохо с сердцем из-за тяжелого стресса...
Как получается, что душевные состояния влияют на сердце, каким образом? Ведь природа, по идее, должна лучше всего защищать именно сердце.
– Природа часто ошибается... Вспомним повседневный наш опыт. Ожидание важной встречи, ссора или наоборот. Сердце бьется учащенно, иногда «ёкает»...
Любое внутреннее напряжение связано с сердцем и осуществляется сердцем, меняет его работу и поеживается в том числе и на уровне сердечных ощущений.
Внутренние конфликты могут вызывать сбои и «зависания» как на уровне психики, так и на уровне биопрограмм, управляющих сердечной деятельностью.
Если переживания тяжкие и неразрешимые, в сердце может возникнуть стеснение вплоть до боли – сжимается его собственная сосудистая сеть: возникает спазм, мышечные волокна тоже сжимаются, съеживаются, теряют упругость. Если такие состояния повторяются, можно заработать депрессию с сердечным компонентом или сердечный невроз.
– Не приводит ли это и к завоеваниям сердца?
– У нас много самозащит, пробить их, к счастью, не так-то легко. Но под влиянием тяжелых переживаний сердце действительно может начать барахлить – сначала, как мы, врачи, говорим, на уровне функциональном.
А после сильных потрясений или от длительных душевных мучений может развиться инфаркт или обозначиться его колея – ишемическая болезнь...
Тому, у кого сердце особо зависимо от душевного состояния, стоит вплотную заняться сосудистой тонопластикой (см. мою книгу «Ступени к себе») и постараться стать душевно более зрелым – грубо говоря, помудреть.
По прямым жизненным показаниям!
– А ведь бывают сердечные смерти и после чрезмерно сильных положительных переживаний, от радости тоже умереть можно?
– Хорошая смерть, но еще лучше жить...
Бояться можно и даже нужно
– Среди моих знакомых есть несколько человек, страдающих тревогой за сердце. Один из них имеет к тому основания – пожилой, перенес инфаркт.
А у двух других, причем у одного совсем молодого, таких оснований нет, и тем не менее страхи за сердце есть и мешают жить...
– Страх за сердце, кардиофобия, – штука довольно частая, особенно у впечатлительных и тревожных людей, живущих в постоянном недостатке движения, гиподинамии. Говорить, что страх этот напрасен, что не помогает, а лишь вредит, что нужно разрабатывать сердце движением – таким людям вполне бесполезно...
– А что же тогда с ними делать?.. Дайте, пожалуйста, сразу пример вашего положительного воздействия на таких трусишек.
– Сколько угодно, только они не трусишки, они просто-напросто кое-что недопоняли.
Пациент Р., художник, перенесший инфаркт в довольно молодом возрасте, страдал «обоснованной», но от того не менее вредной кардиофобией. Я видел, что он с превеликой пользой для своего сердца и творчества мог бы двигаться больше и разнообразней, ходить быстрее...
Трусость сердца – ошибка!.. Ленивое и тревожное сердце живет короче, даже если здорово, а деятельное и веселое, даже если больное, само себя лечит и длит...
Мы лечились не сидючи в моем кабинете, а на ходу, на воздухе, на все более быстром ходу... И барьер страха удалось сначала уменьшить, а потом снять. Р. начал и без меня ходить в умеренном темпе, потом быстрее, потом очень быстро, потом бегать – и теперь с прекрасным самочувствием приближается к семидесятилетию.
– Как я понимаю, кардиофобию вы сняли у пациента внушением?.. «Не бойтесь за сердце»...
– Таких слов я не произношу никогда и частицу «не» при внушениях стараюсь всячески обходить.
«Бояться за сердце можно, – говорю я, – и даже нужно. Давайте научимся это делать толково!»
– И человек убедился, что бояться ему нечего?
– Для чего же врать себе, что бояться нечего?..
Человек убедился, что можно со своей боязнью работать, можно ее уменьшать, можно практически забывать – можно жить трудно и весело, жить осмысленно...
Жизнь – всегда риск, даже если ты замурован в своих четырех стенах. И наихудший риск именно этот!
Напутствие ипохондрику
– В борьбе за жизнь всегда побеждает активный, я так вас понял?
– Конечно, только не оголтело, а чутко активный. Спортсмены довольно часто умирают от перегрузок. Многие бодряки преждевременно уходят на тот свет из-за того, что не умеют себя слушать, не чувствуют предупреждающих знаков.
Телесно отупевшие трудоголики загоняют сердце в инфаркт и иногда даже не чувствуют самого инфаркта, переносят его «на ногах».
– Нужно ли прислушиваться к себе, оценивать свое состояние?
– Нужно учиться этому. Постоянное тревожное самоприслушивание, называемое ипохондрией, помогает только болеть. Самоприслушивание должно быть доверительным и внимательным, как врачебный визит.
Прислушивание к сердцу должно быть любовным.
Эти слабенькие мужички
– Мужчины чаще, чем женщины, умирают от сердечных катастроф. Чем это объясняется?
– Мужчина предназначен природой для поиска, для экспериментального творчества и для самопожертвования в пользу рода. Вот почему сердце его, хоть и сильнее, но менее надежно, чем женское, слабее защищено ото всяких гадостей – которые он к тому же гораздо обильнее употребляет. Да, во всем мире мужчины умирают заметно раньше, чем женщины, а у нас в России намного раньше. И гораздо чаще у нас, российских мужчин, случаются ранние сердечные смерти.
При всем том именно женщины, а не мужчины, чаще жалуются на сердечные недомогания и «нервозность» сердца... О чем это говорит?.. О превосходящей чувствительности, о тонкости женской психики. О том, что мы, мужики, туповаты душой и телом, и не в свою пользу.
Благодарность как средство жить
– Может быть, теперь самое время – дать нашим читателям какие-то рекомендации?..
– Я предпочитаю термин: врачебное пожелание.
И для сердца его выразил бы всего в трех заповедях: действуй весело, веселись действенно, вспоминай добро.
Говоря иначе: учись быть благодарным жизни и благодарным себе. Благодарность превращай в состояние.
– Можно пример?
– Пациентка Л. обратилась ко мне в возрасте 59 лет. Зрелый, ответственный человек, глубоко переживающий все происходящее в этом мире... Именно у таких женщин бывают сердечные срывы по мужскому типу.
Л. страдала наследственным диабетом, а в пятьдесят семь лет у нее случился довольно обширный инфаркт.
После выписки из больницы взялась за себя, самостоятельно овладела многими методами оздоровления, такими, например, как лечебное голодание по Брэггу, питание по Шелтону. Кое-что почерпнула и из моих книг...
Но ее продолжали мучить неотвязные воспоминания о перенесенной боли и о душевных страданиях, постоянный страх. Боялась остаться одна, заняться работой, выйти на улицу. Казалось, что растягивается и вот-вот лопнет рубец на сердечной мышце.
«Сердечный страх» свойствен многим людям, перенесшим инфаркт, и он очень мешал ей жить, повергал в депрессию – а депрессия, сказано уже, сердцу не помогает.
Мы встретились и принялись действовать.
Я помогал Л. входить в глубокое расслабление, внушал чувство тепла в теле – для расширения сосудов – и каждый раз она понемногу училась делать это сама, все увереннее... В аутотренинге одно из упражнений – успокоение сердца самовнушением: «Мое сердце бьется ровно, спокойно. Сердце спокойно, всегда спокойно...»
К этому мы и шли, но сердце сперва не затрагивали – обходили стороной, продвигая внушенное чувство тепла все ближе к нему – левая рука, левая лопатка, левое подреберье...
Сердце, я много раз об этом писал, – существо капризное и, как сама душа человеческая, склонно к наоборотным состояниям, парадоксальным.
Как йоги говорят, у него характер породистого скакуна: возбудимый, чуткий и своенравный – при малейшем нажиме пугается и упрямится, прямые внушения дают обратные результаты. Это вам не какая-нибудь печень с характером лошака, на которую можно прикрикнуть.
Зато косвенные внушения именно сердцу помогают иногда изумительно. Несколько месяцев мы работали с Л. по программе, названной нами «Добрая Память».
– Несколько месяцев?..
– Не такой уж длительный срок, с иными работаешь и годами. Сердце одно у нас на всю жизнь, голова тоже.
– Что же это такое – Добрая Память?
– Память о хорошем. О добром. О лучшем в жизни.
– Противоположность злопамятству?
– Точнее не скажешь. Если можно вспоминать злое, плохое – и даже усиливать эти воспоминания, растравлять себя злом, наполняться им – то почему же нельзя делать то же – с добром?.. Можно, и оно стоит того стократ. Только мы этого не умеем. Не принято. Нет у нас даже слова такого: добропамятство, а злопамятство есть. Нет культуры благодарности жизни.
Память – это следы пережитого. Воспоминание – оживление следа, вскрытие запечатанного, развертка.
Перевод воспоминания в состояние – обычное дело. У сердца хорошая память. Даже слишком хорошая.
С самого начала мы с Л. вместе старались вспомнить лучшее из ее жизни – те состояния, когда в груди было чувство приятное, когда сердце работало легко, радостно, вкусно, когда свободно дышалось.
Погружаясь в этот опыт, запечатленный в глубине, постепенно пробудили его к жизни, и он опять стал работать: Л. почувствовала себя гораздо бодрей, уверенней и спокойней, стала смелей двигаться, подолгу ходить, все быстрей, даже немного бегать, встала зимой на лыжи.
Так психотерапевтическим ключиком мы открыли чисто физические возможности. Сердце стало наращивать свою силу. Сейчас Л. уже 79 лет, и она бодрее и здоровее, чем была в 59.
Пляшем от печки
– Владимир Львович, хочется уже совсем докопаться до сути... Психотерапевт, как я понял, не прямо воздействует на сосуды и сердце, а опосредованно, через мозговые центры...
– Совершенно верно. Наподобие музыки.
– Но, помимо этого, у вас есть еще и специальные техники?
– Специальные техники суть внушения. Введя пациента, с его согласия, в гипнотическое состояние, можно воздействовать на сосуды и сердце более направленно.
Но если речь идет о серьезных болезнях, никакая психотерапия и никакой гипноз не заменят медикаментозное или хирургическое лечение, лишь дополнят.
– А что конкретное, помимо известных всем мер профилактики, человек может делать для себя сам, когда у него нелады с сердцем?
– В вашем вопросе я бы сразу исключил слово «помимо». Каждодневный наш парадокс в том, что как раз известное мы и не выполняем, и на поверку оно оказывается неизвестным. Если что-то не так – нужно сперва проверить простое, а уж потом искать сложности, которых, скорее всего, не будет.
Многое может поведать нам всем опыт долгожителей, и особенно тех, кто долго жить не рассчитывал.
Вот мой давний знакомый профессор Н., ему 90 лет. Несмотря на столь почтенный возраст, успешно работает, читает лекции, весел и бодр. Здоровая, ясная, энергичная старость. Трудно поверить, что этот человек уже в 46 лет перенес первый инфаркт, а потом до 55 лет – еще три...
Мне казалось, что он уже не жилец: сердце в рубцах, по кровеносным сосудам гуляют тромбы.
Эта ранняя болезнь была спровоцирована ужасными отношениями в его первой семье – с женой они были совершенно несовместимы, хотя очень друг друга любили; жена была крайне ревнива, невероятно заботлива, идеально верна и Н., полигам по натуре, жил в непрестанном, все нараставшем чувстве вины.
После страшных страданий семья распалась, жена покончила с собой, а едва живой Н. стал пытаться как-то возринуть себя из пепла, найти новые подходы к жизни, к себе, к людям... Ото всех тех ситуаций, которые его раньше тревожили, стал уходить, закрываться, в том числе даже от собственных детей.
Появилась новая супруга, отношения на этот раз сложились удачно. Когда Н. исполнилось 59 лет, у него родился еще ребенок, открылась новая жизнь. Ничего особенного в режиме: каждый день легкие прогулки пешком, сорок минут обыкновенной гимнастики, диета с небольшими ограничениями: не ест мяса, кроме куриного, не ест хлеба и сладкого, кроме меда и фруктов, не ест сливочного масла.
И результат: в 90 лет кардиограмма гораздо лучше, чем в те пятьдесят, когда собирался на тот свет.
Четыре «на» кроме вина
– Какие аптечные сердечные средства, кроме специальных лекарств, прописанных врачом, можно безопасно использовать самим пациентам?
– Всем сердечникам народная медицина предписывает лечебные растения, травы – их, слава Богу, в природе много, на всякую надобность... Очень хороши валериана, пустырник, бессмертник, боярышник, тысячелистник и зверобой. Валерьянку и сам иногда попиваю.
Поменьше стараюсь назначать коронарорасширяющие препараты – они балуют сердечные сосуды, как сверхопекающие мамаши, лишают самостоятельности.
Сердце ведь, как завзятый сапожник без сапог, чаще всего погибает от недостатка собственного кровоснабжения. А чтобы себя обеспечивать, должно трудиться без устали – без перегрузок, но и без поблажек.
– А что еще помогает сердцу?
– Легкость в области живота. Пробовали сразу после плотной еды быстро подняться в горку?..
– Попробовал однажды. Не хочу больше...
– Лучше всего сердцу живется при четырех «на»: натощак, на свежем воздухе, на ходу и нафиг.
Что такое «нафиг», можно не объяснять?..
Ключевые слова: Здоровье, Сердце
Поделиться в социальных сетях
Вы можете сказать "спасибо" проекту здесь
|
