Сквозняк

фрагменты неоконченного романа

2. Проспект Боли

В этой вечнозеленой жизни,
сказал мне седой Садовник,
нельзя ничему научиться, кроме учебы,
не нужной ни для чего, кроме учебы,
а ты думаешь о плодах…

ты возьмешь только то,
что возьмешь,
и оставишь все то,
что оставишь,
ты живешь только так,
как живешь,
и с собой не слукавишь…

СЦЕНКИ ИЗ ПРАКТИКИ

- Пирожок моржовый, куда пришел? Просверлите лампочку.

- Избегнуть мешать тайным системам...

- Вы Финляндия, да? Вы Финляндия?..

Огромная толстуха с растрепанными волосами ухватила меня за шиворот.

- Вы Финляндия, да? Прекратить наркоз.

- Норвегия, деточка, он Норвегия. - Калган полуобернулся. - Пожалуйста, пропусти.

Больная эта была преподавательницей в вузе, без очевидных причин вдруг стала слышать некие голоса... Вечерний обход, беспокойное женское.

- Мальчик, покажи пальчик, покажи самый большой...

- Избегнуть мешать тайным системам...

Сотни раз потом подтверждалось, что беспокойные женщины гораздо несноснее беспокойных мужчин.

Курс психиатрии мы должны были проходить на пятом году. С Калганом я начал его на третьем. Кроме дежурств в клинике - амбулаторный прием, на котором Боб не позволял мне до времени вставить и словечка, а только смотреть и слушать.

Чтение в основном по старым фундаментальным книгам, где больше всего живых описаний.

Он научил меня радоваться моему невежеству жадной радостью, с какой выздоравливающий обнаруживает у себя аппетит.

- Ступени врожденного слабоумия в нисходящем порядке.

- Дебил. Имбецил. Идиот.

- Умница. А кретина куда?

- Хм... Между дебилом и имбецилом.

- Морон?..

- В учебнике нет.

- Дуракус обыкновенус. Между дебилом и нормой. Необычайно везуч, может заполучить царство. Назови признаки имбецила.

- Мышления нет. Рефлексы некоторые вырабатываются. Реагирует на наказания и поощрения. Может кусаться.

- Прекрасно. Основные свойства дебила.

- Память может быть очень хорошей. Способен ко многим навыкам. Может быть злобным и добродушным. К обобщениям неспособен. Логика в зачаточном состоянии. Повышенно внушаем. Слабый контроль...

(“Автопортрет”, - сказал внутренний голос, но очень тихо.)

- Как воспринимает нормального,

- М-м-м. Как высшее существо.

- Не попал, двойка. Дебил тебе не собака. Нормальных держит за таких же, как он сам, только начальников или подчиненных, когда как.

- Ясно.

- Если ясно, назови, будь любезен, три ступени умственной ограниченности здоровых людей. В восходящем порядке.

- ...

- В учебниках нет.

- Примитив...

- Другая шкала, не путай. Человек с относительно низким культурно-образовательным уровнем. Может быть гением.

- Бездарь. Тупарь. Бестолочь.

- На какое место претендует коллега?

- Вопрос не по программе.

- Тогда еще три ступени.

- М-м-м... Серость. Недалекость. Посредственность. Звезд-с-неба-не-хватательство.

- Пять с плюсом. Как вы полагаете, коллега, существуют ли индивидуумы без ограниченности, Имеют ли они, я хотел спросить, право на существование?..

Урожай этой беседы был скромен: трагедия дураков не в глупости, а в притязании на ум. Легче признать в себе недостаток совести, чем недостаток ума, потому что для признания в себе недостатка ума нужен его избыток.

Ума собаки хватает уже, чтобы радоваться существованию Превысходящего. Вера есть высший ум низшей природы. Этим умом низший с высшим не сравнивается, но соединяется.

СНЯТИЕ МАСКИ

Можно ли при росте под два метра и богатырской комплекции казаться хрупким и маленьким?

Так бывало каждый раз, когда Боб путешествовал с кем-нибудь из его пациентов в его детство.

Для беседы и сеансов ему не требовалось отдельного помещения - этим помещением был он сам; для уединения с ним достаточно было его психического пространства. Мое присутствие никому не мешало.

Я видел его молодым, старым, хохочущим, плачущим, нежным, суровым, неистовым, безмятежным... Никакие эпитеты не передадут этих перевоплощений, и не угадать было, каким он станет - с каждым - другой и непостижимо тот же.

Сеансы внушения и гипноза Боб не выделял из общения как что-то особое. Пять, десять минут, полчаса, а то и более беспрерывной речи, то набегающей, как морской прибой, то ручьистой, то громовой, то шепотной, то певучей, то рваной, с долгими паузами, то чеканной... Не раз и я засыпал вместе с пациентами под его голос, продолжая бессознательно ловить каждый звук и что-то еще, за звуками.

А бывали сеансы без слов. Сидел возле пациента, упершись в костыль, закрыв глаз и слегка покачиваясь. Некоторые при этом спокойно спали, другие бормотали, смеялись, кричали, рыдали, производили странные телодвижения, разыгрывали целые сцены. Трудно было понять, управляет ли он этим.

Однажды набрался духу спросить, не тяжело ли ему даются профессиональные маски.

- А? - глаз напряженно заморгал. - Поближе подойди. Не расслышал.

Я придвинулся - вдруг громадная лапа метнулась, сгребла мою физиономию и сдавила.

- Напяливаю... А потом снимаю... С одним сдерживаюсь. На другом разряжаюсь... Доза искренности стандартная. Разные упаковки.

Отпустил. Больше к этому не возвращались.

Приснившееся в ту ночь.

Объявление:

ПРАЧЕЧНАЯ “КОМПЛИМЕНТ” ПРИГЛАШАЕТ НА РАБОТУ ПОЛОТЕРА. Адрес: Проспект Боли.

Иду. Улица, знакомая по какому-то прошлому сну.

Знойный день. Прохожие в простынях, с наволочками на головах. Младенцы в автоколясках, крошечный милиционер на перекрестке сидит на горшке. Крестообразный тупик. Синий дом. Надпись над дверью: КАЮК-КОМПАНИЯ. Мне сюда.

Узкий плоский эскалатор, движение в непонятную сторону. Рядом со мной стоит некто. Отворачивается, не показывает лица. Узнать, кто. Не хочет, поворачивается спиной. Забежать вперед, посмотреть - не пускает, удерживает. Страшное нетерпение, хватаю за шею санитарским приемом. Это я сам, другой я. Наконец-то. Взгляд узнавания. - “Здравствуй. Сейчас расскажу. Прости, что ТЕБЯ НЕТ.” - “Какая разница. УБЕРИ ОРГАНИЗМ”.

Затемнение.

ПОЧЕМУ НИ ОДНА МЫСЛЬ ДО КОНЦА НЕ ДОДУМЫВАЕТСЯ

- Боб, а Боб. Что такое ШИБИЛ?

- Не что, а кто. Шизодебил.

- Помесь, значит, дебила и шизофреника? Излечимо?

- Вырастешь - узнаешь.

К его манере раздразнивать я уже приспособился.

- Боб, если честно: я шизофреник?

- Не знаю. Решай сам. Вспоминай.

- Распад личности. Расщепление психики. В тяжелых случаях разорванность мышления, речи...

- То бишь нецельность, так?.. Хаотичность души и лоскутность жизни в разнообразнейших проявлениях.

- Не понимаю, почему я все еще не на койке.

- Степени относительны, только поэтому. У клинического шизофреника разорванность превышает среднестатистическую, как и у нас во сне. Нашей бодрственной здоровой разорванности, однако ж, достаточно, чтобы перестала жить эта планета. Речь бессвязная воспринимается как ненормальность; зато бессвязная жизнь считается нормой... Мы считаем, что дважды два - сколько полагается, а шизофреник - сколько его душе угодно. Примерно так.

- А дебил?

- Дебил точно знает, что дважды два - сколько скажут. Что-нибудь непонятно?

- Все непонятно.

- Итак, ШИБИЛ - это обыкновенный человек, кажущийся нормальным себе и шибилам своего уровня. Человек этот есть дебил и шизофреник по отношению к собственным возможностям - к замыслу о Человеке. Человек, разобщенный с самим собой.

Иногда вместо рассказа о какой-нибудь болезни или симптомокомплекск Боб принимал образ пациента, а меня заставлял входить в роль врача и вести беседу. Позднее, когда я поближе познакомился в клиникой, наоборот, заставлял перевоплощаться в пациентов меня, требуя не изображения, а вживания, на пределе душевных сил. Сначала шло туго, зато потом...

На этот раз Боб был кем-то вроде маниакального параноика.

- Учтите, доктор, я за себя не отвечаю. Я невменяем.

- Ничего, ничего, больной. Я вас слушаю. На что жалуетесь?

- Зачем жаловаться?! Жизнь прекрасна и удивительна!! У меня Эйфория, настроение расчудесное! Некритичен! А вы почему сразу так помрачнели? Имею я право на хорошее настроение или нет?

- Смотря по каким причинам.

- Причины у меня очень даже замечательные! Науку придумал я для всемирно-исторического лечения. На что жалуетесь?

- Не забывайте, больной, это я - доктор. Давайте по существу. Как называется ваша придуманная в связи с болезнью наука?

- Как нравится, так и называется. Мне лично нравится ИНТЕГРОНИКА.

- Об интегралах?

- Ну, в том числе. Обо всем, доктор. Наука обо ВСЕМ.

- Философия, значит?

- Извините, доктор, мне вас хочется обозвать. Можно?

- Можно, вы же больной. Обзывайте.

- Мне уж расхотелось. Хотите знать, почему?

- Почему?

- Не люблю полочек, по которым вы все раскладываете, как в крематории. И папочек не люблю, в которые пишете свою отчетную галиматью, к живому глаз не поднимая. И обзывать не люблю. А у вас, доктор, полочное зрение, папочное мышление и обзывательное настроение, по-научному диагнозомания, и вот через то я и оказываюсь больной, а не человек, за что и присваиваю вам звание профессионального обывателя.

- Больной, успокойтесь. Никто вам не обзывает, больной. Это вам кажется, больной. Это ваш бред, больной. Ближе к бреду.

- Добро. Начинаем. Жизнь, в основе своей, есть цельность, согласны?.. Взаимосвязь, единство, гармония. Или, другим словом, понаучнее - интеграция. Противоположность дезинтеграции - распаду, разложению - смерти. Понятно?

- Понятно.

- И это на всех уровнях: молекулярном, клеточном, организменном, психическом, социальном, духовном... Понятно, доктор?

- Понятно, больной, понятно.

- Это нехорошо, что понятно. Плохой, значит, бред. Надо, чтобы мозги лопнули, вот тогда дойдет... Внимание! Приготовились? - Я открыл ИНТЕГРУМ. Сумма суммариум и далее, в бесконечной степени... Записывайте синонимы. Мировой Разум. Смысловая Вселенная. Космическая Любовь. Одухотворенность Материи. Абсолют. Всеединство, Вселенская Совесть... Вы еще не опупели, доктор? Переживали ли хоть раз в жизни этот сладчайший праздник опупения перед Истиной?

- Ничего, ничего. Бывает.

- Должен, правда, признать, что мой бред не оригинален. Все на свете несчастные, имевшие неосторожность додумать хоть одну мысль, к этому Интегруму с разных сторон прилипали, как мотыльки к лампе. Ваш покорный больной претендует только на своеобразие интербредации.

- Больной, а можно вопросик?.. По причине своей эйфории вы перечислили несколько очень хороших несуществующих вещей. А вопросик такой: Мировое Зло, дорогой больной, вы случайно не обнаружили?

- Толково спрашиваете, док. - (Высшая похвала, которой я когда-либо от него удостаивался.) - Представьте, не обнаружил. Нет у нас мирового зла, отчего и пребываю в превосходнейшем вышеупомянутом настроении. Валяются всюду только неприкаянные куски добра - оторванные, вот, видите - и тут тоже один находился. - (Тряхнул пустым рукавом.) - Такой кусок, если только с целым не воссоединяется, неизбежно уничтожается. А точнее - воссоединяется в нижнем уровне, в переплав идет. Иногда успевает и захватить кое-что вокруг, вроде раковой опухоли, гангрены или фашизма... Штуки эти могут расти, размножаться, маскироваться; но Интегрум с ними, в конце концов, управляется и иногда даже вынуждает работать... Будь добр, принеси воды.

(Внезапные приступы жажды накатывали на него.)

- А как вы его представляете себе, этот... Интегрум?

- Да его не представить, вот в чем история мировой болезни. На этом и разбрызгивается по шарику наш возмущенный шибильный разум. Как представить себе То, что не есть ничто, а притом есть, или Того, кто не есть никто, а все-таки существует? Сразу головокружение, боженька за облачком чудится... А вот примите, док, для наглядности, что Интегрум - это вы сами, маленькая модель. Вы ведь - тоже целое, состоящее из частей, не так ли? Субинтегрум, малый интегрум. Может ли какая-либо ваша часть вас представить? Рука, нога, клетка?.. Разве только частично как-нибудь, соответственно своему назначению. Ваши отдельности могут вам только служить или не служить, быть в гармонии - или не быть, отпадать. И вы от этих отпадений страдаете, ведь страдание - это и есть сигнал угрожающего отпадения, разговор части с целым, взаимный вопрос - быть или не быть. Разрушение вашей целостности есть ваша смерть. На физическом уровне это разрушение неизбежно, и вся ваша свобода есть только выбор способа смерти.

- Почему?.. Как?..

- Додумайте сами, доктор. Помыслите о причинах исчезновения малых интегрумов другого порядка - групп, организаций, цивилизаций... Сколько их сгинуло?.. Только большой Интегрум, вселенский, никуда не девается, все малые присоединяет к себе путем смерти, а некоторые и путем бессмертия.

- Как, как вы сказали?

- Путем смерти. Путем бессмертия.

- ?!

- Непонятно? Порядок? Порядок! Подкрутите шарики, док, на том скучном факте, что вы сами - клеточка мирового Целого, песчинка Всебытия, частичка Интегрума. Чем же вам представить его?..

- У меня есть мозг.

- Вы серьезно, док?.. Тогда будьте любезны: представьте мне в кратком сообщении Мозг Бесконечности, или Бесконечный Мозг, как угодно.

- Такого нет.

- Чем докажете?

- Если бы это было...

В это момент у меня закружилась голова. Психодрама прервалась.

Помолчали.

- Фантастику любишь?..

- Люблю.

- А что думаешь о более совершенных существах? О высших цивилизациях?

- Мечты и гипотезы.

- Встань, прошу тебя. Подойди к окну. Видишь - звезды. Необъятное небо. Мириады миров. Мириады лет все это живет, движется, развивается. И ты можешь думать, что мы единственные, во всем этом, одни-единственные? Что нигде, кроме?..

- Нет достоверных научных фактов.

- Если б ты жил во времена Шекспира, а я бы вывалился из нашего и сказал: “Вот тебе, дружок, телевизор, попользуйся”. А?.. - (Посмотрел на телевизор, по которому ползла муха.) - Стрептококк, от которого у тебя ангины, тебя видит, о тебе знает?

- У стрептококка нет глаз. И нет мозга.

- Стрептококку нечем тебя увидеть, не так ли?.. Для него ты не факт, тебя просто нет. А муха эта тебя видит?

- Частично видит, фасетками. Ей кажется, что меня много.

- Совершенно правильно, но когда у тебя запор, мухе кажется, что тебя мало, а в существование твое вряд ли может поверить. Кто тебя доказал, какое ты насекомое?.. Фасетками души кое-что прозреваешь, а что мог бы увидеть, не сходя с этого места...

Посмотрел в сторону окна. Помолчал.

- Духовный интегрум... Соединение высших существ Вселенной...

- Читал эти сказочки. Где же они, высшие? Чего же им стоит... Почему бы им нам не помочь? Почему нет всеобщего счастья?

- А ты спросил когда-нибудь: почему всеобщее несчастье не так велико, как могло бы быть? Или хоть нам с тобой почему так повезло, по чему мы живые? Почему можем сейчас сидеть тут в сытости и тепле и даже пытаться мыслить?.. Не косись на мои деревяшки. Счастье, видишь ли, требует дозировки. Дай нам лишнего на часок, власти вселенской потребуем, чего уж там мелочиться. Одну маленькую деталь забыли.

- ?..

- Три минуты назад были кистеперыми рыбами.

- ?..

- Три космические минуты. Эволюция, а не сказочки. Законы развития - думаешь, пустяки, проскочим через ступеньки?.. Сравни примерное время существования на Земле людей и периоды обращения галактик, созидания звезд. Мы ведь в этом живем, из этого происходим, это наш дом - Вселенная, это родина. По звездному времени часы наши пущены только что, мы еще всего-навсего солнечные сосунки. Настоящего мозга еще нет на земле, но там... (Он взмахнул глазом, буквально взмахнул - в небо, через окно.) Там у кое-кого - да... Допусти хоть для простоты, что человечеству по отношению к кому-то взрослому во Вселенной сейчас лет четырнадцать. Шибильный возраст, неблагодарный, эгоцентричный. Мускулатура обогнала сознание. Агрессивная ограниченность, торжествующий идиотизм, бессилие духа - кажется, ничего больше нет. Как ядовитая плесень туту завелись, как плесень же и должны сгинуть. Но если вглядеться в историю, или хоть в ребенка любого, то открывается, что нас ВЫРАЩИВАЮТ. Не получится - в переплав. Шибил с развитой мускулатурой может натворить много бед. Близится миг решения, возиться ли с нами дальше или отпустить в бездну. Счастье... Самый простой, самый старый бред.

- А ты разве не хотел быть счастливым?

При воспоминании об этом вопросе я до сих пор краснею, но тогда не успел: розовая волна прикрыла мой мозг.

“...Который тут Кистеперый? Наверх... Приготовить жабры...”

Мягкие пощипывания, толчки, пузыри, щекотка в спине - помогаю себе плавниками... взныр, всплеск, свет...

- Очнулся, гипотоник?.. Давай заварим чайку.

О детских вопросах

Знаю, требую от тебя непомерного, но другого нет. Под любым наркотиком достанет тебя непосильность жизни без смысла. А смысл жизни непостигаем без постижения смысла смерти. Идешь к людям не чудеса вершить. Не целитель, а спутник, разделяющий ношу. Не спаситель, а провожатый.

Мало знания истины, нужно найти в ней свое место. Как соединить с Беспредельным ничтожность собственного существования, мрак страданий, неизбежность исчезновения? Вот о чем будут тебя спрашивать заблудившиеся дети, как ты сейчас спрашиваешь меня. Ложь убивает, молчание предает. Если не дашь ответа, побегут за наркотиками. Если будешь учить только счастью, научишь самоубийству.

Спасает не знание, но простая вера, что ответ есть.

Самый трудный язык - обычные события. Голос Истины всегда тих, оглушительные жаргон суеты его забивает. Силы тьмы все делают, чтобы мы умирали слепыми, не узнавая друг друга, но встречи после прощания дают свет...

Пишу в недалекие времена, когда догадываешься, что и я был твоим пациентом. (...)

(Из записей Бориса Калгана)

Все эти записи я прочитал потом...

Я спешил к Бобу, чтобы объявить о своем окончательном решении стать психиатром. По сути, чего со мной ранее никогда не бывало, говорил с ним вслух. “Все-таки не зря, Боб... Не зря... Я тебе докажу...”

У дверей услышал звук, похожий на храп. “Странно, Боб. Так рано ты не ложишься...”

На полу возле дивана - рука подмята, голова запрокинута.

Борис Петрович Калган скончался от диабетической комы, на сорок втором году жизни, не дожив сорока дней до того, как я получил врачебный диплом.

Все книги я барахло вывезли неизвестно откуда набежавшие родственники; мне был отдан маленький серый чемоданчик.

Внутри - несколько аккуратно обернутых зачитанных книг, тетради с записями, ноты, шестнадцать историй болезни, помеченных значком ? , красная коробочка с военными орденами и медалями, записная книжка с адресами и телефонами. На внутренней стороне обложки рукой Боба: “Ты нужен”.

В этой вечнозеленой смерти,
сказал Садовник,
нет никакого смысла,
кроме поиска смысла,
который нельзя найти,
это не кошелек с деньгами,
они истратятся,
не очки, они не прибавят зрения,
если ты слеп,
не учебник с вырванными страницами…
Смысл нигде не находится,
смысл рождается и цветет,
и уходит вместе с тобой…

ты возьмешь только то,
что поймешь,
а поймешь только то,
что исправишь,
ты оставишь все то,
что возьмешь,
и возьмешь,
что оставишь