Эмотивность высокая

   Вашей натуре свойственны сострадательность, жалостливость, мягкосердечие. Вы способны совершать альтруистические поступки, избегать конфликтов с тем, чтобы никого не обидеть, не задеть. Для Вас было бы естественным взять под свою опеку слабых, нуждающихся, несчастных и многое им простить. Вы одарены миролюбием, кротостью, нежностью, сентиментальностью и глубокой преданностью тем, кого Вы изберете объектом этих чувств.

   По своему складу Вы как бы созданы, чтобы любить – в большей мере, чем быть любимым или любимой. Ваше сочувствие, сопереживание, сердечная впечатлительность и чувствительность сделают Вашу любовь глубоким и длительным чувством.

   Тяжелые жизненные обстоятельства могут оказать на Вас слишком сильное воздействие, вызвав состояние потрясения и опустошенности. Под их воздействием Вы способны потерять силу сопротивляться негативным, печальным событиям жизни. Возможно, Вы просто станете избегать их (порой во вред себе) или превратитесь в слишком уступчивого человека, которым будут помыкать. В тех случаях, когда Вы должны бы требовать от людей выполнения их обязанностей, Вы будете просить об этом, почти умолять. Если после длительного периода такого сверхтерпения Вы, наконец, соберетесь с духом и проявите твердость, окружающие могут воспринять это весьма отрицательно: у них выработается выгодная им привычка пользоваться Вашей податливостью. Более того, существует опасность, что Вас сделают чем-то вроде козла отпущения. А в ситуациях, когда необходимо оказывать постоянное и твердое сопротивление, Вы можете испытать смятенье. Недоброе поведение людей может подавлять Вас, вызывая растерянность от противоречивости испытываемых Вами чувств.

   В таких случаях Вам определённо показана психотерапия, психокоррекция, аутотренинг.

   О пагубности слишком выраженной эмотивности пишет Шекспир в трагедии "Отелло". Этим свойством в полной мере обладает Дездемона. Oна "за муки полюбила" Отелло, а он ее – "за состраданье к ним". Вот как рассказывает эту историю сам Отелло:

   "Я часто бывал у них. Рассказывал не раз событья личной жизни. (...) И когда дошел до первых горьких столкновений моей незрелой юности с судьбой, увидел я, что слушавшая плачет.

   Когда я кончил, я был награжден за эту новость целым миром вздохов."

   Проницательный Яго говорит о Дездемоне:

   "Она такая великодушная! Ей кажется преступленьем не сделать больше, чем ее просят. (...) Самое легкое – это склонить Дездемону к подаче любой благородной просьбы. Ее великодушье – без края, как природа."

   И, действительно, Дездемона с жаром берется помочь потерявшему свою должность Кассио, тем более, что его просьба и поведение говорят о его преданности Отелло и глубоком огорчении. Кассио просит ее: "Пожалуйста, вступитесь, госпожа. Мне не житье, пока я не оправдан единственным, кто мне дороже всех."

   Дездемона видит, что Кассио томится от немилости ее мужа, потому она клянется: "На вашу должность никого не примут. Она за вами, слово вам даю. (...) Приободритесь, Кассио. Скорей ходатай ваш умрет, а не отступит." И Дездемона выполняет свое обещание, просит, требует, молит Отелло принять Кассио назад. Ее аргументы построены на чувстве любви и сострадания. Обращаясь к Отелло, она говорит о Кассио:

   "Такой убитый, что со стороны подавлена и я его печалью. (...) Он трудности делил с тобой и на слепой любви к тебе построил всю жизнь свою."

   Дездемона прощает Отелло, когда он, обьятый чувством ревности, грубо разговаривает с ней. Ее ответные слова: "Судьба, как видно... Небесам известно..." А когда Эмилия (служанка, хорошо знающая о верности Дездемоны) говорит: "Увидите, что эту клевету взвел своей корысти ради какой-нибудь отъявленный подлец." – Дездемона вздыхает: "Если есть такой, прости ему Господь."

   Дездемона говорит об Отелло: "Светом дня клянусь, не знаю, как его я потеряла. Я на коленях! (...) Неприязнь – большое зло, но он своей враждою мне может жизнь разбить, а не любовь."

   История такой глубокой безмерной любви заканчивается страшной сценой. Дездемона молит Отелло: "Дай эту ночь прожить! Отсрочь на сутки! Только полчаса! Дай помолиться! Еще минуту!" Но он душит Дездемону. Ее последние слова: "Безвинно умираю." Когда Эмилия спрашивает: "Кто убийца?" - она получает ответ: "Никто. Сама. Пускай мой муж меня не поминает лихом."

   В произведениях Шекспира есть свидетельства того, что слишком мягкосердечные люди не пользуются уважением тех, кто груб и силен. Так, в пьесе "Генрих IV" король замечает:

   "Я кроток был и слишком терпелив и мог вам нерешительным казаться. Вы бросили стесняться и теперь мое терпенье топчете ногами. (...) Я мягок был, как пух, как масло, гладок, и все спускал. Вот я и потерял свои права на ваше уваженье, которое привыкли воздавать лишь грубой силе люди грубой силы."

   В пьесе "Король Лир" Гонерилья говорит своему мужу – герцогу Албанскому:

   "А ваша бесхарактерная кротость – будь сказано вам, герцог, не во гнев – скорее непростительная глупость, чем признак настоящей доброты."

   В Ветхом Завете имеется немало текстов о милосердии. Вот некоторые из них:

   "Благотворительная душа будет насыщена; и кто напояет других, тот и сам напоен будет. (...) Человек милосердный благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою."

   Иеремия говорит об особой кротости в юношеские годы:

   "Благо человеку, когда он несет иго в юности своей; сидит уединенно и молчит, ибо Бог наложил его на него; полагает уста свои в прах, помышляя: "может быть, еще есть надежда"; подставляет ланиту свою бьющему его, пресыщается поношением."

   Философы по-разному относятся к мягкосердечию, видя в нем не только достоинства, но и недостатки. Так, Ницше пишет:

   "Сострадательные натуры, всегда готовые на помощь в несчастье, редко способны одновременно и на сорадость: при счастье ближних им нечего делать, они излишни, не ощущают своего превосходства и потому легко обнаруживают неудовольствие."

   Спиноза считает:

   "Тот, кто легко подвергается аффекту сострадания и трогается чужим несчастьем или слезами, часто делает то, в чем после сам раскаивается, – как вследствие того, что мы, находясь под влиянием аффекта, не делаем ничего такого, что знаем наверное за хорошее, так и потому, что легко поддаемся на ложные слезы."

   По мнению Шопенгауэра:

   "Прощать и забывать значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты. Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными: поэтому ни для кого не надо быть слишком уступчивым и ласковым."

   Юнг убедительно пишет:

   "Непозволительно "впадать" – и даже в добро. Так называемое добро, в которое впадают, утрачивает свой моральный характер. И не то чтобы оно сделалось худо само по себе, но только оно порождает дурные последствия, если в него впадают. Всякая форма хронического отравления есть зло – безразлично, идет ли речь об алкоголе, морфии или идеале. (...) Непозволительно дать себе увлечься крайностями."

   Наиболее стрессогенная ситуация для человека с высокой эмотивностью: невозможность ничем помочь страдающим людям, взывающим о помощи.

   Компенсаторы:

   Психастеничность низкая (2)

   Застреваемость средняя (6)

   Тревожность низкая (0)